Он лишь мельком заметил его издалека, со спины, когда тот поднимался в самолёт с мощной винтовкой, оснащённой глушителем и оптическим прицелом – дьявольски смертоносным оружием, которому невозможно противостоять.
Однако сейчас его беспокоил не только стрелок и его оружие, но и бесчисленные бедуины, которые могли заметить столб дыма и, скорее всего, уже ищут их, чтобы отомстить за вырезанный отряд Сенауди.
Более того, пилот, без сомнения, успел передать их координаты по радио. Так что появление французского истребителя, готового уничтожить их, могло случиться в любую минуту.
Даже Юсуф, который хорошо знал эту местность, не мог с уверенностью сказать, пересекли ли они уже границу. Было известно, что французы отнеслись к конфликту в Мали крайне серьезно, как и к охране урановых шахт Нигера, вплоть до отправки в регион значительного контингента войск.
Омар эль-Кебир знал по горькому опыту, что французские летчики с удовольствием стреляли из своих пулеметов и слишком часто не колебались запускать ракеты по всему, что двигалось.
По его мнению, настало время кричать: «Спасайся, кто может!», и, будучи человеком исключительно прагматичным, он не постеснялся признать это, когда собрал своих людей.
– Отныне нам нужно разбежаться, и пусть каждый заботится о себе, – начал он говорить без всяких увиливаний и с похвальной искренностью. – Я не смог предотвратить наше поражение и, следовательно, больше не считаю себя вашим вождем.
– А куда нам идти?
– Каждый туда, где чувствует себя в безопасности. Но мой совет: гнать верблюдов до изнеможения, потом отпустить их на свободу и попытаться спрятаться как можно лучше.
– Очень сложно выжить в пустыне без верблюдов, – заметил Туфейли.
– Верно, но они выдают нас издалека, и лучше их отпустить, потому что инстинкт приведет их к воде, а те, кто нас преследует, отправятся за ними… – Он ударил себя в грудь, словно подчеркивая искренность своих слов. – Это мой совет, но каждый может поступить со своей шкурой как пожелает.
Ответа он не получил, так как все, казалось, размышляли о том, что делать, оказавшись в одиночестве. Считая собрание законченным, он хлопнул в ладони и сказал:
– А теперь мы поделим воду и припасы поровну. Но прежде нужно выпотрошить мертвых верблюдов.
– Зачем это? – спросил кто-то с отвращением.
– Это сразу привлечет стервятников и внимание тех, кто нас ищет. Они рванут сюда, но, когда доберутся, нас уже здесь не будет.
– Ненавижу стервятников… – пробормотал Юсуф.
– Все ненавидят стервятников, мой друг, – спокойно ответил Омар. – Но сейчас они наши лучшие союзники, потому что пилоты тоже их ненавидят – они часто становятся причиной аварий. Кружась над «трупами», они привлекут всех падальщиков в округе, и это не даст им выдать нас, если будут кружить над нами в этих проклятых песках, – он усмехнулся, словно находя свои слова забавными. – Обычно они предпочитают надежный труп возможному.
Они заправили бак содержимым бочек, которые позже Аменей поджег, вызывающе демонстрируя это. Когда Гасель устроился в кресле, машина, теперь значительно облегчившаяся, поднялась с удивительной легкостью. Он успел взять бинокль и внимательно рассмотреть группу людей, которые грозили ему кулаками, выражая ярость, страх и бессилие.
Они снова сделали круг, пролетев над их головами, достаточно высоко, чтобы не бояться выстрелов, но достаточно близко, чтобы Гасель разглядел лицо единственного наемника, остававшегося спокойным и не прикрывавшегося вуалью, глядя на него с вызовом.
Он сразу понял, что это Омар эль-Кебир. Тот как будто говорил, что однажды сведет с ним счеты, несмотря на то, что не знал, кто он, где его искать и как он выглядит. Истинно храбрые туареги открывали лицо только перед близкими друзьями или злейшими врагами, чтобы показать, что их не боятся.
Гасель Мугтар ненавидел этого негодяя, предавшего свой народ и устроившего резню невинных, но не мог не уважать его лидерские качества, ведь тот сумел вести своих людей за пределы человеческих возможностей.
Там, в самом сердце самой безлюдной местности на планете, окруженный врагами и под угрозой обстрела с воздуха, он сохранял спокойствие и будто бросал вызов на поединок.
– Надо было взять гранаты, – заметил сомалиец, выпуская струю дыма из своего отвратительного сигары. – Хотел бы я кинуть в них парочку и посмотреть, как они побегут, словно кролики.
– Никогда не любил гранаты, – пробормотал пассажир.
– Я тоже, потому что одна оставила мне вот этот шрам, – ответил тот, показывая предплечье. – Но именно поэтому я признаю, что они часто бывают эффективны. Куда мы направляемся?
– На запад.
– Это «в каком направлении», а не «куда», – указал ему пилот. – И напомню, что у этих машин есть неприятная привычка падать, если заканчивается топливо, и это уже будет не «несчастный случай».
– А куда тогда мы можем направиться? – последовал немедленный вопрос.
– Если повернем на северо-запад, можем сесть в Кидале; если на юго-запад – в Томбукту. Но если продолжим прямо, скорее всего, окажемся на вершине дюны, потому что на западе – только «пустая земля».
– Сколько у меня времени на решение?
– Полчаса…
Прошла лишь половина этого времени, когда перед винтом показался массив черных скал около трехсот метров высотой, резко поднимающихся посреди сероватой равнины.
В одном из узких ущелий росли кустарники, и туарег, посмотрев туда в бинокль, вскоре заметил в самом глубоком месте маленький зеленоватый пруд.
– Можешь приземлиться здесь? – спросил он.
– Зачем?
– Если есть вода, сюда придут.
– Вода, стекающая с таких склонов, почти никогда не бывает пригодной для питья.
– Я знаю. Но хороший бедуин, а Омар аль-Кебир именно такой, знает, в каких пропорциях её можно смешивать со своими запасами пресной воды, чтобы их увеличить.
Негр лишь пожал плечами, одновременно наклонил нос аппарата и медленно повернул, чтобы найти место для посадки.
Когда они почти приземлились, он заметил:
– Если ты думаешь остаться тут и ждать их, ты сумасшедший больше, чем я думал.
Посадка была совершенной: двигатель заглох менее чем в трёхстах метрах от входа в ущелье. Вместе они подошли к водоему, который был всего восемь метров в длину, три в ширину и не глубже сорока сантиметров.
Закуривая одну из своих толстых сигар, сомалиец поднял лицо, изучая крутой массив.
– Это отличное место для засады. Но если они окружат тебя, тебе конец.
– Они никогда не смогут меня окружить, – уверенно заявил туарег.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что они придут по одному, а один человек не может окружить другого, как бы он ни старался, – с