«Впрочем, - добавил он вдогон, - лед тронулся, не так ли?!»
- При мне? – поинтересовалась Марга.
- Да, чего уж теперь, - отмахнулась Кьяра. – Снявши голову, по волосам не плачут! Бертрада рассказала мне кое о чем… Сказала быть осторожнее с этой информацией, но я не уверена, что она права.
- О чем идет речь? – немного поторопил ее Герт.
- О моем отце.
- И это?.. – заинтересовалась Марга.
— Это старший брат Лотаря Раймунд Видонит герцог Майенский.
- То есть ты племянница императора? – сделала Марга круглые глаза.
- Незаконнорожденная…
- Да, какая разница! – Он не верил своим ушам, и с таким багажом она боится отстаивать свои права на княжество?
Это было действительно странно, но, с другой стороны, вполне объяснимо. Кьяра, как, впрочем, и он, просто не умела быть настоящей аристократкой. Другой жизненный опыт, иная перспектива, отсутствие того особого воспитания, которое определяет потом любой шаг коронованной особы. Он не умел быть принцем и считал это нормальным, поскольку знал правду, помнил, кто он и откуда. Но и Кьяра не была воспитана княгиней. Ей тоже приходилось ломать себя, подстраиваясь под новые обстоятельства.
- Бертрада может думать что угодно, - сказал он Кьяре, - но мы с тобой воспользуемся этим козырем, если в этом возникнет необходимость. Стесняться нечего, бояться тем более. Ты его племянница, и, если он начнет гнать волну, мы его этим фактом очень сильно удивим.
- Надеюсь, ты не ошибаешься, - посмотрела ему в глаза Кьяра.
- Слушай, Герт, - встряла в разговор Марга, - где ты нахватался таких слов и выражений? Можно подумать, что ты рос на улице!
- Как знать, - улыбнулся он в ответ, ничего не утверждая, но на многое намекая. – А сейчас нам надо поспешить. Уже полдень, а ты, Марга, иди пока в ректорат и выбивай нам отдельные хоромы!
- А разрешение императора?
- Он мне его лично дал, - пожал плечами Герт. – Можешь сказать, что со слов гранд-принца Дюрфора, император выразился более, чем ясно. Не только разрешил мне жениться, но даже настаивал, чтобы я женился как можно скорее, и среди возможных кандидаток в мои супруги, упоминал, в частности, Кьяру. Так что все законно. Требуй отдельные апартаменты. Не может быть, чтобы у них не было.
«И в самом деле, неужели мы первые? Законы для того и существуют, чтобы их нарушали на законных основаниях!»
Этот вопрос они обсудили во всех деталях по дороге в императорский дворец Бельвью. Разумеется, они говорили и на другие темы, но возможность получить отдельные апартаменты или даже коттедж в крошечном академическом поселки на другой стороне дубовой рощи и небольшой речушки, носившей помпезное название Золотая речка. От старого кампуса всего-то метров пятьсот практически по прямой аллее, рассекавшей рощу и уже за мостом через реку превращавшейся в улицу. Герт как-то гулял там с Маргой, и поселок ему понравился. Уютное место. Зеленое и благоустроенное. И дома красивые. Им бы втроем было в самый раз, не говоря уже о том, что не нужно было бы никого стесняться, переходя из женского коридора в мужской или со второго этажа на первый.
На самом деле, они не столько мечтали о будущем устройстве их семейной жизни, - хотя и об этом тоже, разумеется, - сколько заговаривали друг другу зубы, чтобы не думать о встрече в загородной резиденции императора. Но, как говорится, сколько веревочке не виться, все равно конец будет. Так и случилось. За разговором время пробежало совершенно незаметно, и присланный за ними огромный бронированный автомобиль доставил Герта и Кьяру, - ему все еще было трудно переключиться с Кьяры на Зои, - во дворец Бельвью так быстро, что они даже «соскучиться не успели».
***
«Разбор полетов» продолжался четыре часа. Лотарь то бушевал, гневаясь на «строптивых юнцов» и их необдуманные поступки, то просто «переживал», жалуясь, на то, что их с Зои самоуправство лишило его счастливой возможности женить своего кузена так, как следует женить особу королевской крови. И это, не говоря уже о том, что брак, хоть и являлся законным, был заключен по языческому обряду, а не по христианскому обычаю, что «чрезвычайно печалило» государя-императора. Про Зои Лотарь при этом, словно бы, забывал, сосредоточив свое внимание на одном лишь гранд-принце Дюрфора. Такой подход, понятное дело, не только настораживал, но и откровенно возмущал, тем более что выяснение отношений происходило не наедине, как следовало бы ожидать, и даже не в узком кругу, а в присутствии едва ли не всего императорского двора и кучи каких-то левых гостей, среди которых затесалось и семейство нынешних Геннегау. Однако, они с Кьярой/Зои заранее договорились держать низкий профиль так долго, как только получится, и не позволить никому себя спровоцировать. Тем не менее, любому терпению приходит конец, и, следуя тому же самому плану, Герт перешел в контратаку.
- Прошу прощения, ваше величество, но я должен кое-что прояснить, - сказал он, поймав паузу в велеречивых сетованиях императора.
- Проясняй! – после довольно долгой паузы, явно взятой «на подумать», разрешил Лотарь.
- Ваше величество, - поклонился Герт. – Я уже понял, что провинился перед вами, и я очень сожалею, что огорчил вас.
- Огорчение – не то слово! – счел возможным вставить свое веское слово Изидор де ла Марш.
«А ты-то куда лезешь!» – мысленно возмутился Герт, но лицом не дрогнул.
Возможно, это даже хорошо, что граф полез со своими комментариями. Он предоставил Герту удобный повод расставить все точки над «i».
- Господин граф, - спокойно произнес он, повернувшись к Директору Черного Кабинета. – Я могу позволить своему кузину говорить мне любые нелицеприятные вещи. В конце концов, он император и мой старший родственник. Но вам я вмешиваться в наш разговор не позволял. Это касается всех, дамы и господа! В конце концов, я гранд-принц Дюрфора и последний представитель Боройской Королевской Линии. Я князь Вексена и Гатине и, как таковой, являюсь курфюрстом и членом Коллегии князей-гарантов. И наконец, со вчерашнего дня я счастливо женат на княгине Геннегау, которая тоже принадлежит к