Миновали поворот канала. На набережной прогуливались горожане, наслаждаясь относительной вечерней прохладой. Дамы под зонтиками, господа в летних костюмах, няньки с детьми.
— Но ведь люди страдают сейчас, — возразила Надежда. — Каждый день промедления — это новые жертвы.
— Именно поэтому нужно бить в корень. Тестеры сделают их схему бессмысленной. Зачем покупать дешёвую воду, если можно сразу проверить, что она отравлена? Спрос рухнет, а с ним и вся система.
Она задумалась, машинально теребя ремешок сумки.
— Вы хотите выбить экономическую основу…
— Именно. Нужно выбить из-под ног мошенников и контрабандистов почву. Лишить их возможности наживаться на чужом горе. Когда это станет невыгодно, они сами прекратят травить воду. А мы тем временем до них доберёмся.
Впереди показался знакомый поворот к Аптечному переулку. Я начал сбавлять ход, готовясь причалить.
Карман пиджака завибрировал. Чарофон требовал внимания. Достал его, приложил трубку к уху.
— Алло?
Из динамика донёсся голос Золотова. Обычно спокойный и деловитый, сейчас он звучал напряжённо, с едва сдерживаемой паникой.
— Данила? — произнёс он. — Тут к нам пришли с проверкой и, кажется, хотят меня арестовать.
Глава 20
Чарофон загудел в кармане, бесцеремонно вторгаясь в наш разговор с Надей.
— Да? — я поднёс трубку к уху.
— Данила? Это Золотов. — голос антиквара дрожал, словно он едва сдерживал панику. — Тут к нам пришли с проверкой и, кажется, хотят меня арестовать.
Я резко выпрямился. Надежда тревожно подалась вперёд, заметив, как изменилось моё лицо.
— Что конкретно происходит, Семён Аркадьевич? — я говорил спокойно, стараясь передать уверенность через магическую связь.
— Двое полицейских. — Золотов явно пытался взять себя в руки, но голос всё равно подрагивал. — Говорят что-то про краденое. Я ничего не понимаю! Они требуют показать все вещи из Бюро Находок, грозятся опечатать лавку!
— Не паникуйте. Слушайте внимательно, — я говорил чётко, как командир, который отдаёт приказы. — Я сейчас буду. Ничего не подписывайте до моего приезда. Вообще ничего — ни протоколы, ни описи, ни расписки.
— Хорошо… хорошо… — в трубке слышалось шуршание, словно старик вытирал вспотевший лоб.
Слишком быстрая реакция. Утром мы очистили скважину Добролюбова, разрушив планы Мергеля. И вот уже вечером последовал ответный удар? Или это просто совпадение? Сложно в это поверить.
Я отключил чарофон и тут же набрал Громова. Кажется, это дело по его части. Тот ответил не сразу, дозвониться удалось только с третей попытки.
— Громов слушает, — адвокат ответил как всегда сухо и деловито.
— Василий Сергеевич, это Данила Ключевский, — я говорил быстро, но чётко, — Срочно нужна ваша помощь в антикварной лавке Золотова. Его хотят арестовать.
— Детали? — Громов не тратил время на лишние вопросы, сразу переходя к сути.
— Пока неизвестны. Золотов говорит о каких-то обвинениях в торговле краденым. К нему пришли двое полицейских.
— Понял, — Громов пару секунд промолчал, очевидно прикидывая варианты. — Выезжаю немедленно. Буду через пятнадцать минут.
Связь оборвалась. Адвокат не тратил время на церемонии.
— Что случилось? — Надежда встревоженно смотрела на меня.
— Похоже, кто-то решил атаковать Бюро находок, — объяснил я, направляя лодку к причалу. — Обвинить в скупке краденого, арестовать, опечатать лавку. Старый проверенный способ убрать конкурента.
Я сообщил Наде всё что знал. Недосказанность в этом случае была бессмысленна. Она и так слышала практические весь разговор.
Лодка мягко ткнулась носом в доски. Я выскочил первым, быстро закрепил швартов и помог Надежде выйти. Она на мгновение задержала мою руку в своей.
— Будьте осторожны, Данила. А вдруг они попытаются арестовать вас?
— Не переживайте, у меня отличный адвокат.
Я улыбнулся, так что Надя немного успокоилась. Но всё равно, когда отплыл, она встревоженно смотрела мне вслед.
Лодка неслась по каналу, лавируя между другими судами. Вечерний город проплывал мимо калейдоскопом красок и звуков. Через пятнадцать минут показалась знакомая пристань.
* * *
Колокольчик над дверью звякнул приветливо, словно не понимая драматизма момента. Я вошёл в лавку и быстро оценил ситуацию.
У массивного прилавка стоял Золотов, бледный как полотно. Его обычно аккуратная седая бородка была взъерошена, видимо, он нервно теребил её во время разговора. Тёмно-синий сюртук, всегда безупречно отглаженный, сегодня был застёгнут криво, одна пола заметно длиннее другой.
Рядом с ним я обнаружил адвоката Громова. Он всё-таки успел раньше меня. Громов был готов к бою. Юридическому, но от этого не менее жестокому.
Напротив них стояли два полицейских. Старший, коренастый мужчина лет сорока пяти с пышными седеющими усами.
Выглядел он расслабленно, даже вальяжно. Форменный мундир расстёгнут на верхнюю пуговицу. В кармане что-то шуршало при каждом движении. Судя по сладковатому мятному запаху, который долетал даже до меня, запас леденцов. Сейчас он причмокивал одной из конфет, и это размеренное чавканье создавало странный диссонанс в напряжённой атмосфере.
Младший полицейский был его полной противоположностью. Высокий, почти два метра ростом, но худой как жердь. Форма на нём была отглажена так, что можно порезаться. Каждая пуговица начищена. Светлые, почти белёсые глаза горели тем опасным огнём, что бывает только у молодых идеалистов. Опасный тип, из тех, кто верит в букву закона и готов применять её без оглядки на здравый смысл.
На прилавке перед ними лежали три находки, явно выложенные неспроста.
Золотые карманные часы на цепочке. Серебряная табакерка размером с ладонь. На крышке выгравирована охотничья сцена — гончие преследуют оленя. И массивный мужской перстень-печатка из жёлтого золота с гербом.
— А, господин Ключевский, — Громов слегка кивнул мне. — Как раз вовремя.
Старший полицейский медленно повернул ко мне голову. Взгляд оценивающий, тяжёлый, как у старого мастифа, который решает — стоит ли тратить силы на лай.
— Это ещё кто такой? — заявил он. — Закрыто!
— Совладелец Бюро находок, — представил меня Громов.
— Сухов, старший инспектор, — кивнул полицейский нехотя. Помолчал, покатал леденец во рту, добавил: — А это младший инспектор Воробьёв.
Младший выпрямился ещё больше, если это вообще было возможно.
— Инспектор Воробьёв, — выпалил он с энтузиазмом новобранца на смотре. — Мы проводим проверку по факту обнаружения…
— Коля, — Сухов произнёс это устало, как человек, повторяющий одно и то же в сотый раз.
— Но в инструкции чётко сказано, что при расследовании…
— Коля!
— В чём, собственно, дело? — я подошёл к прилавку размеренным шагом.
И тут все заговорили одновременно.
— Они говорят, что мы торгуем краденым! — Золотов всплеснул руками так, что рукава сюртука задрались до локтей, обнажив худые запястья. — Это же чистой воды клевета! За тридцать лет работы я ни разу, слышите, ни разу не