– Так и будешь бегать? – с иронией спросил Эсхард.
– Но поймать ты меня не можешь, – с азартом фыркнула я.
Неуловимым движением он схватился за мой шест и дернул к себе. Я попыталась увернуться, но оказалась прижата к твердому телу. Большая горячая ладонь забралась под одежду и легла мне на поясницу. От этого по-хозяйски нахального прикосновения в животе запылало. Я выгнулась, прижимаясь к Эсхарду теснее. Слабеющие пальцы с трудом удерживали тренировочный шест. Почти опьянев, я вдохнула терпкий и пряный аромат.
– Смотри-ка, попалась, – протянул он.
– Просто поддалась, – промурлыкала я и, встав на цыпочки, прижалась губами к его шее.
Эсхард замер и пробормотал:
– Нечестный прием, госпожа бестиолог…
– Ты не предупредил, что мы боремся честно, – отозвалась я и без зазрения совести легонько провела языком по его губам.
Внезапно владыка разжал пальцы и уронил шест на каменные плитки, признавая поражение. С облегчением я тоже выпустила из рук тренировочное оружие. Оно с грохотом упало нам под ноги.
– Напрасно ты сдался, – прошептала я на выдохе. – Я все еще мечтаю увидеть тебя лежащим на лопатках.
– Я тоже… – хрипловато вымолвил он, крепко сжимая мою талию, – не против лечь на лопатки.
– Тогда завтра надо повторить.
Глаза у владыки посветлели, а зрачок вытянулся.
– Мы сегодня еще не закончили, – пробормотал он, накрывая мои губы поцелуем.
9 глава. Традиции варваров
Подданные не смели беспокоить кейрима, и мы без стеснения пользовались этой привилегией. Эсхард с легкостью подхватил меня на руки. Чувствуя себя отчаянно раскованной, я обхватила его ногами за пояс и прижалась к широкой груди. Разница в росте, казавшаяся значительной, теперь была стерта. Губы находились рядом, а между телами не осталось ни капли воздуха.
Поцелуй был горячим, влажным и настойчивым. Мы оба словно лишились рассудка, и оторваться друг от друга оказалось мучительно. Дрожащими пальцами я провела по скулам Эсхарда, погладила мягкую растительность на щеках. В этом мужчине мне нравилось все, даже борода.
– Доброе утро, Виталия, – хрипловатым голосом произнес он.
– И тебе доброе утро, Эсхард, – с улыбкой ответила я. – Тренировка закончена. Мы позавтракаем вместе?
– Не отказался бы…
Он мягко опустил меня на ноги и аккуратно застегнул пуговицу на моей рубашке, прикрыв расползшийся ворот.
– Но? – подняв брови, уточнила я.
– Некрасиво не встретить послов из Авиона.
– Не поспоришь, – со вздохом согласилась я.
Пришло время возвращаться в реальность и начинать новый день. По дороге к покоям выяснилось, что вчера Эсхард действительно притащил бессознательного художника к себе. Ян едва волочил ноги, рыдал, что драконова аристократка не приняла его пылких чувств, и требовал совета, как жить дальше. Теперь он счастливо храпел на диване в башне владыки, не реагируя на осторожные попытки слуг вернуть его в бренный мир.
– Я приставлю к твоему художнику стража, – объявил Эсхард.
– Зачем? – не поняла я.
– Сегодня во дворец вернется Ярран Элори. Он крайне категоричен в отношении сестры. Мы же не хотим дипломатического скандала? – уточнил он.
– Под «мы» ты кого имеешь в виду? – хмыкнула я. – Лично мне хочется придушить художника. Скажи, это тоже повлечет скандал?
– Однозначно.
– Тогда оставим до Родолесса… – Тут я поняла, что именно ляпнула, и просто махнула рукой, заминая спорную тему: – Приставь охранника. От меня тоже посторожит.
В покоях моего возвращения дожидались служанки, пересмешник, приукрашенный тоненьким ошейником из мягкой кожи, и шкатулка с мазями в баночках из малахита, переданная дворцовым лекарем. Горничные от бестии были в восторге, называли мелкого «вейри»[6] и без особого пиетета чесали между прижатых к башке ушей.
– Вейри нравится наряжаться, – улыбнулась Иридия, заплетая мне волосы в сложную косу.
Пересмешник между тем яростно, но безрезультатно пытался стянуть ошейник.
– Вижу, – с иронией согласилась я.
С нелегкой жизнью домашнего питомца мелкий начал смиряться, получив за завтраком кусок ветчины. Он громко чавкал, от удовольствия светились уши. Судя по всему, в ветчину бельведер, обреченный называться Вейри, влюбился сразу и навсегда.
Внезапно в покои вломился еще один тяжело влюбленный. Заполошно дыша, взлохмаченный, помятый Ян прижался спиной к двери и просипел севшим голосом:
– Я спрячусь у тебя! За мной гоняется стража владыки!
И пересмешник с радостью повторил за ним слово «владыка». Два раза. Видимо, чтобы не забывали, что Эсхард существует и встречает посланников из Авиона.
– В каком смысле? – искренне удивилась я, не донеся до рта чашку с чаем.
– Хочет меня бросить в темницу!
Широкими шагами Ян пересек комнату, схватил со стола графин с лимонной водой и большими глотками начал хлебать прямо из горла. Он выудил двумя заметно дрожащими пальцами лимонный ломтик, обсосал и бросил обратно в воду. Пересмешник от наглости потенциального корма выронил из лап ветчину. Я просто уронила челюсть.
– Виталия, я должен признаться, что попал в крупные неприятности! – с серьезной миной объявил художник. – Сегодня я проснулся в покоях владыки.
– Да неужели? – Отставив чашку с чаем, я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
– Понятия не имею, как там оказался. Проснулся, а комната незнакомая! Думал тихонечко уйти, но этот бугай поджидал! Он меня преследовал и что-то кричал. Я же по их, по-драконьи, толком не научился. Еле ноги унес!
– Другими словами, ты сбежал от собственного охранника, – заключила я.
Возникла долгая пауза. От напряженной работы мысли у Яна дернулся карий глаз.
– У меня теперь есть охранник?
– Личный, – согласилась я.
– Похоже, я забыл больше, чем мне кажется, – начал догадываться он, что вчера страдал всей творческой натурой. – Зачем мне охрана?
– Ну как же… – протянула я и взяла верхний лист из лежащей на столе пожеванной пачки вчерашних стихов. – Прекрасная Данри, улыбку сотри! Сердце не рви… Подожди, что-то не могу расшифровать, что дальше. Ах! На месте замри! Чудесная поэзия. Почерк, правда, отвратительный.
– Это мое? – фальцетом спросил Ян и кашлянул в кулак.
– Ты сказал, что художники имеют право писать стихи, – хмыкнула я. – Специально сохранила для твоих потомков. Здесь еще много прекрасного…
– Остановись, – перебил он и плюхнулся на стул. – Кажется, я должен спросить, как попал в покои владыки.
– На его закорках, – без особого участия подсказала я.
– Нет, я передумал спрашивать, – отказался Ян от подробностей вчерашнего пьяного демарша. – А зачем мне страж?
– Ярран Элори вернулся во дворец, – развела я руками. – Ты пытался соблазнить его сестру.
– Я ее не соблазнял! – поперхнулся воздухом Январин. – Да как можно? Она же моя муза! Невинное, прекрасное создание!
– Но владыка посчитал,