– Но тебе он письмо про молокозавод не зря отправил… – Сергей задумчиво поглядел на Ожарова. – Он явно хочет, чтобы ты туда пошёл. Будет где-то неподалёку, значит.
Ожаров покачал головой:
– Не факт. Возможно, наоборот, хочет, чтобы я туда пошёл, чтобы отвлечь от настоящего места. Удивительно, что он тебе записки не прислал.
Сергей побарабанил пальцами по столу.
– Возможно, оставил. Просто я её ещё не нашёл. Возможно, она в гостинице. Или же мне он пришлёт её позже. Но на молокозавод тебе идти всё ж надо.
Ожаров задумчиво оглядел Кильку с ног до головы, словно снимая с того мерку.
– Или не мне… – Он быстро поднялся со стула и шагнул к Кильке. – Встань-ка!
Килька испуганно вжал голову в плечи и затравленно огляделся по сторонам:
– А чего я-то сразу?!
Но всё же встал и с вызовом глянул на Ожарова.
Сергей тоже оглядел Кильку и стоящего рядом Ожарова:
– А что… Рост один. В плечах, конечно, хлипковат по сравнению с тобой. Но если поддеть под тулуп чего, да воротник поднять – и не поймёшь в сумерках, кто идёт, ты или не ты…
Килька вскинулся:
– Это вы меня хотите амбалом для отмазки сделать35?! Нашли Аноху36…
Ожаров вдруг подошёл к парню совсем близко, несколько секунд смотрел в глаза, а потом чуть тряхнул его за воротник и негромко спросил:
– Вот вы, Килька, ведь школу рабочей молодёжи закончили. На рабфак собирались поступать… Вы же, говорят, не только Кропоткина, но и Прудона читывали… Что же вы всё по фене ботаете, а по-человечески ни слова не говорите? Образованный же человек…
Килька легко вывернулась из захвата, сделал шаг в сторону и выпрямил спину. Вдруг стало заметно, что у него умное, даже интеллигентное лицо и пронзительный, колючий взгляд. Он оскалился в недоброй усмешке, и стало понятно, что Килька он далеко не всегда, он – молодой волк, хитрый и опасный, а не клоун на побегушках у авторитета.
– Вы что-то путаете, Денис Савельевич, – и голос у Кильки вдруг поменялся, исчезли истеричные ноты, он стал глубоким и звучным, – это вы, наверное, про Николая Пронина говорите. Знал я такого. А Килька – университетов не кончал, да и вообще не понимает ваших этих стремлений.
И тут же лицо молодого человека снова неуловимо дрогнуло – и опять перед ними был Килька, наглый и чуть трусоватый, а не какой-то неизвестный Николай Пронин, который, оказывается, даже Прудона читывал.
– А про то, чтобы меня в шкуру гражданина начальника перелицевать, – это бубновый заход37! А если вы мне ещё банбер38 гражданина важняка дадите, то вообще шоколадное будет!
Сергей усмехнулся:
– Без банбера хорош будешь!
Павел, слушавший всё это время молча, кивнул:
– Отличная идея. А я за Килькой своих ребят пошлю. Они и за ним присмотрят, и, если что, сигнал нам дадут. А у нас руки развязаны будут. Мы пойдём туда, где злодея с вашей девушкой последний раз видели.
– Вот и отлично! – Сергей поднялся и потянулся за своей шубой. – Время у нас ещё есть. Ждите меня тут, я – быстро в гостиницу. Проверю, нет ли там для меня посланий от нашего Потрошителя.
– Оно всё так… – Ожаров с сомнением посмотрел на Сергея. – Но не стоит ли нам ребят наших взять? Петровича, Митьку, Егора, Владлена…
Сергей, уже стоящий на пороге, снова повернулся к Ожарову:
– Извини, Денис Савельевич, но… Боюсь, тут лишние люди только во вред будут. И потом, пока их всех собираем, не факт, что Никифоров обо всём не узнает. Его же сотрудники с нашими на поквартирных обходах. А если Никифоров вмешается… Ты ведь понимаешь, что для него главное Потрошителя поймать, а не Настю спасти… Она для него – сопутствующая жертва.
Взгляд Ожарова стал жёстким:
– А для тебя, товарищ Иванов, что главное?
Сергей взгляд выдержал и спокойно ответил:
– И то, и другое. Ты можешь думать про меня что хочешь, но я действительно хочу спасти Настю. И сделаю для этого всё. И ещё…
Сергей секунду поколебался, но всё-таки решился и сурово бросил:
– Извини, товарищ Ожаров, но лично я никому доверять из УГРО N-ска не могу. Кто-то сливал Потрошителю информацию. Да и личность самого Потрошителя до сих пор под вопросом. Я никого не хочу оскорблять подозрением, но слишком много на кону.
Ожаров наклонил голову и негромко спросил:
– А я могу доверять тебе?
Сергей молча открыл дверь и, уже выйдя за порог, бросил через плечо:
– А придётся…
Сергей шагал по тёмной улице и всей грудью вдыхал свежий морозный воздух. В какой-то момент он понял, что идёт в шубе нараспашку и без перчаток, а холода не чувствует. В крови гулял азарт и кураж. Он чувствовал, он знал – совсем скоро придёт конец многолетней погоне. Только до сих пор ему самому было не очень понятно, кто за кем гнался.
Он дошёл до городского парка, сел на лавочку под фонарём и достал из кармана письмо. Он не показал его Ожарову. Тому бы текст ничего не сказал, а вот объяснять пришлось бы многое. Сергей не стал разворачивать лист бумаги, он и так помнил, что там написано.
«Сегодня ты отдашь мне долг сполна».
Адреса в записке не было. То ли Потрошитель хотел, чтобы Сергей его сам нашёл, то ли именно этого и не хотел. А собирался сам нанести ему визит. После того, как покончит с Настей.
Но что Сергей знал точно – он не допустит, чтобы Потрошитель победил и в этот раз. Хотя… Какой он Потрошитель?! Сергей же знал, кто он, этот злодей. Охотник. И они уже очень давно ведут эту странную погоню, в которой непонятно, кто за кем гонится.
Как там у скандальной поэтессы, посвятившей стихи своей возлюбленной?
«Кто был охотник? Кто – добыча?
Все дьявольски-наоборот!..»39
Только любовью между ним и Охотником точно и не пахло.
Сергей зачерпнул ладонью колючего крупчатого снега и умыл разгорячённое лицо. Потом сорвал сосульку с обледеневшего куста и с удовольствием разгрыз. Лёд хрустко крошился на зубах, как леденцы, которые покупал ему отец в далёком-далёком детстве.
Азарт чуть поутих, и Сергей ещё раз огляделся по сторонам. И вдруг понял, что он уже был сегодня в этом парке.
Сегодня днём, когда возвращался со встречи с Павлом, он, сам не зная зачем, зашёл в этот парк. Он шёл, сам не особо видя куда. И вот так же бездумно, как сейчас,