– Интересно. – Ожаров откинулся на спинку стула и достал свои неизменные папиросы. Покосился на плакат над стойкой буфета, запрещающий курить, и сунул бумажную пачку обратно в карман. – Но ты говоришь, это было хрен знает сколько лет назад и преступника нашли и покарали.
Сергей кивнул:
– Да, со слов моего товарища. Я потом вернулся в Россию и почти забыл об этом происшествии, когда оно неожиданно напомнило о себе. Совершенно случайно, роясь в архиве по другому делу, я вдруг наткнулся на знакомое имя. Да, в той заметке, что я разыскал в той газетёнке, называлось имя преступника, а у меня – очень хорошая память. Я, пользуясь служебным положением, прихватил папку домой. Я же говорил уже тебе про своё неуёмное любопытство? А тут такое совпадение, почти как в романе. Кстати, судьба того человека тоже напоминала роман. Каким любят потчевать невзыскательную публику ушлые издатели.
Дальше Сергей рассказывал вольно, как будто и в самом деле пересказывал сюжет занимательной книжонки, прочитанной недавно и вот теперь почему-то пришедшей на ум:
– Оказывается он жил какое-то время в России. Видимо, он следовал по стопам Наполеона и так же, как Корсиканец, попытал счастья вступить в Российскую армию. И ему, в отличие от Наполеона, это удалось. Он принял участие в Российской интервенции в Персию. Более того, вывез оттуда пятнадцатилетнюю девушку. А в полицейских архивах он упоминается в связи с жестоким обращением со своей сожительницей. Той самой персиянкой. Потом он исчез с горизонта русской полиции, а его гражданская жена осталась тут. В деле упоминалось о рождении ребёнка мужского пола и смерти молодой женщины родами. Мальчика отдали в приют для младенцев. Дальнейшая судьба его неизвестна. Как казнённый в начале века преступник оказался в России вполне себе живым и здоровым… Хотя… Товарищ тогда говорил, что казнённый злодей был из чужаков, пришлый. Никто его не знал, а личность установили по рабочей книжке, найденной в его вещах. Но его ли это была книжка? И его ли вещи? Я почитал, подивился удивительному хитросплетению судеб и жизней и практически на следующий день почти забыл о старом архивном деле, от которого в душе почему-то остались маета и смутное беспокойство.
Сергей опять замолчал, но в этот раз специально выдерживая паузу. На задворках сознания даже мелькнула ироничная мысль: «Любишь ты, братец, театральные эффекты!» Мысленно согласившись с самим собой, он бросил взгляд на внимательное лицо Ожарова и закончил:
– А через день я узнал об N-ском Потрошителе. По какому-то наитию я бросился проверять книги детских приютов и узнал, что следы мальчика ведут именно в тот самый приют…
Ожаров прищурился:
– Но Митька видел взрослого человека…
– Но зачем тот человек приходил в приют? Не за сыном ли? И ещё одно странное совпадение. Стилет – тот же. У меня сохранился рисунок того лезвия, сделанный моим товарищем по памяти. Оно в точности совпадает с раневыми каналами от орудия убийства женщин в N-ске. – Сергей чувствовал – ледяная стена отчуждения дала трещину, но Ожаров явно не знает, верить ему или нет.
Сергей решительно взял стакан с уже полностью остывшей цикориевой бурдой, лихо взболтал и одним глотком выпил сладкую и почему-то пахнущую селёдкой жидкость.
Ожаров в задумчивости побарабанил по столу пальцами, поморщившись, потёр висок и с сомнением проговорил:
– Сказочка занимательная. Но я пока не очень понимаю, каким боком всё это нам может помочь…
– Я объяснил, почему так заинтересовался этим делом. И почему связываю приёмник-распределитель и злодея. Раньше не рассказал, потому что действительно очень уж смахивает на авантюрный роман. Но тут появились странные письма. – Сергей заметил, как вздрогнул Ожаров при слове «письма».
Он решительно сунул руку в нагрудный карман, вынул оттуда конверт с посланием и аккуратно положил перед Ожаровым:
– Я сам к нему не прикасался. Можешь прочитать, а потом отнесём Игнатьеву, пусть проверит на отпечатки пальцев. Хотя… Скорее всего, там нет не только моих, но и вообще никаких пальчиков.
Ожаров молча достал из конверта записку Потрошителя, прочитал, усмехнулся и пытливо заглянул в лицо Сергею:
– Я сначала решил, что Окунева тебе дорога по-особому. Но ведь это не так?
– Да, это не так, – взгляд Сергей выдержал.
– Ты ведь хотел сделать из неё подсадную утку? – голос Ожарова стал почти вкрадчивым.
– Да, – Сергей твёрдо смотрел в глаза Ожарову.
Тот сморщился, как от зубной боли. Сергей заметил, как непроизвольно ладони Ожарова сжались в кулаки. Глаза его потемнели, и в них полыхнул недобрый огонь.
– У тебя получилось. Козёл ты, следователь Иванов. Дал бы я тебе в морду, но ты прав – сейчас не до разборок. Молись, если веришь во что, чтобы мы её нашли. Живой.
Перед последним словом кадык на шее Ожарова спазматически дёрнулся. Ожаров помолчал немного, вынул из кармана сложенный лист бумаги и небрежно бросил перед Сергеем.
– А морду я тебе всё равно набью, позже, – сухо и спокойно резюмировал он, наблюдая, как Сергей быстро пробегает глазами ровные витиеватые строки послания.
Сергей спорить и оправдываться не стал. Молча поднялся и кивнул тоже вставшему из-за стола Ожарову. Да и зачем говорить? Надо действовать. Как – пока не очень понятно. Следовало дождаться следующего хода Потрошителя. А что он не заставит себя ждать, сомневаться не приходилось.
Глава 23
Охотник знал: его главная цель – найти и убить Зверя. Избавить мир от чудовища. И эта благая цель оправдывала любые средства. Из памяти немного выветрилось, в чём именно виноват Зверь. Впрочем, разве это важно? Зверь не должен жить именно потому, что он – Зверь. Этого достаточно.
Иногда Охотнику снились сны, в которых была Она, Женщина, Та, Что Нужна Ему. И тогда Охотник понимал: Зверь виноват в том, что отнял Её. Отнял тогда, очень давно, и отнимал снова и снова. Раз за разом.
Перед глазами вскипала алая пелена ярости, и Охотник брал в руки Стилет. И поил его кровью, и пил сам. И ждал Волка. Это была Цель, и это было хорошо.
За триста лет он сменил несколько тел. Всё-таки хорошо, что его сыновья оказались плодовиты, как кролики. Правда, не каждый их отпрыск подходил для вместилища. К сожалению, сыновья и их потомки были не только плодовиты, но и беспросветно тупы и примитивны, не было в них той божественной искры, которая была нужна для его перерождения. Поэтому каждый раз приходилось побегать, прежде чем найдёшь подходящий сосуд.
***
Санёк метался по своей крохотной комнатёнке, как тигр по клетке. Видел он такого