Второй парень достал из мешка складную лестницу, быстро разложил ее и прислонил к подоконнику. Педро просунул руку в окно, открыл его. В одно мгновение они заскочили внутрь по лесенке, затащили ее за собой. Я увидел, как замелькали фонари в банке. Один, другой, третий… свет вспыхивал в разных окнах, будто кто-то спешно передвигался по зданию. Это ограбление!
Мое тело охватила дрожь. Холодный пот стекал по спине, а сердце колотилось где-то в горле, оглушая меня своим стуком. Я был втянут в революционную экспроприацию. Ведь явно Педро грабил банк не для личной наживы. Иначе зачем все эти разговоры про «народ оправдает нас»?
Первым желанием было бросить всё и уехать. Просто исчезнуть, раствориться в ночной Гаване, забыть об этом моменте, о революционерах, о мерцающем свете внутри банка. Но ноги будто приросли к педалям, руки — к рулю. Но потом я ощутил какой азарт. И даже странный, болезненный интерес к происходящему. Мне стало любопытно — чем это все закончится?
Внезапно в конце улицы, откуда мы приехали, я увидел фары приближающейся машины. Еще далеко, но над крышей —мигающие красные огни. Они приближались медленно, не спеша. И вместе с ними, по обе стороны улицы, начали мелькать сильные лучи фонаря, подсвечивающие дома. Методично, шаг за шагом, полицейская машина прочесывала улицу, приближаясь. Сердце вновь застучало с удвоенной силой. Полиция. Они сейчас заметят грузовик, разбитое окно, Педро с подельниками в банке. Надо что-то срочно делать! Но что⁇
Глава 14
Сердце билось так, что едва не выскакивало из груди. Я рванул на себя крышку бардачка, схватил первое, что попалось под руку. Отвертку. Выскочил из кабины грузовика, едва успев выдернуть ключ из замка зажигания, и рухнул на колени. Под ногами хрустнул гравий, отдаваясь болью в ногах, но я не обращал на это внимания. Сердце продолжало колотиться, оглушая своим стуком. Слева, откуда мы только что приехали, уже виднелись далёкие, но неумолимо приближающиеся всполохи красных огней. Они медленно пробивались сквозь влажный ночной воздух, отбрасывая зловещие блики на фасады спящих домов. Полиция. Они почти здесь.
Мозг работал на пределе, судорожно перебирая варианты, но времени на раздумья не было. Я не колеблясь, вонзил острый наконечник в боковину шины. С резким шипением воздух начал выходить, и запах резины смешался с запахом ночной Гаваны. Один прокол. Этого достаточно.
Я вскочил, отступил на шаг, переводя дыхание. Полицейские огни уже освещали дальний угол соседнего дома, лучи их мощных фонарей скользили по стенам, выхватывая из темноты окна и дверные проёмы соседних зданий. Они медленно приближались, прочёсывая каждый дюйм улицы, словно хищники, ищущие добычу. В любой момент их свет мог упасть на наш грузовик, на разбитое окно банка, на тени, мелькающие внутри.
— Только бы… только бы запаска не подвела! — прошептал я, и в моих словах прозвучала не мольба, а отчаянная надежда. Её я не проверял, только мельком глянул, что приторочена к кузову. Если не смогу ее отцепить, мой план рассыплется в прах. Я с трудом отцепил фиксаторы, молясь, чтобы она снялась. Прикипела она, что ли? Дернул еще раз. Готово! С непривычки тяжело ее снимать, но получилось.
Мне нужен был домкрат. Я вскочил в кузов и схватил его. Он был чугунный, испачканный в машинном масле и пыли, но сейчас его вес приятно оттягивал руку. Я быстро поставил его под шасси грузовика, стараясь сделать это максимально естественно, будто действительно собираюсь менять колесо.
Огни полиции уже были совсем близко. Силуэт патрульной машины вырастал из темноты. Я услышал приглушенный говор, потом голоса стали громче. Моя рука скользнула по запасному колесу. Я резко толкнул его, изо всех сил, так, чтобы оно покатилось по улице. Как по заказу, раскачиваясь, покрышка рухнула прямо на пути полицейского автомобиля.
Раздался скрежет тормозов. Полицейская машина остановилась буквально в паре метров от меня. Двери распахнулись, и из автомобиля выскочили двое. Толстый и тонкий. Как в рассказе Чехова. Они были мокрые от пота и злые, их лица были суровы, а руки уже лежали на кобурах.
— Эй! Ты, там! Что за чертовщина⁈ — рявкнул один из них, пузатый, с обвисшими усами. Он и ещё один, с двумя уголками на погонах — капрал, быстро двинулись ко мне, фонарь в руке тонкого беспорядочно заметался, выхватывая из темноты то меня, то грузовик.
Я тут же поднял руки, изображая испуг, и начал лепетать, стараясь максимально правдоподобно имитировать заикание.
— О-о-о-ой, с-с-сеньоры, п-п-простите! Я-я-я… я н-н-нечаянно! Э-э-э-то… это запаска, я ее у-у-уронил! С-с-сейчас м-м-меняю колесо. Вот, п-п-проткнул шину… Какой у-у-ужас!
Капрал смерил меня взглядом. Я бочком, бочком, метнулся к запаске. Притащил ее обратно на обочину.
— Ты что, слепой, малый⁈ Она едва в нас не влетела! Ты вообще видел, куда катишь свой хлам⁈
— Н-н-нет, сеньор, н-н-не видел! Т-т-темно… — я ткнул пальцем в проколотую шину, стараясь выглядеть максимально растерянным. — С-с-совсем не п-п-повезло! А т-т-тут еще гайка п-п-прикипела. Не п-п-по-о-оможете сдернуть?
Я краем глаза, стараясь не выдать себя, посмотрел на здание банка. Лучей фонарей не было видно. Революционеры затаились. Наверное, сидят там в темноте, затаив дыхание, прислушиваются к каждому шороху. Или уже ушли, незаметно просочившись сквозь задние двери. Вряд ли. Педро не тот, кто бросает дело на полпути. И автоматы они взяли с собой не просто так…
Полицейские продолжали ругаться, обсыпая меня ругательствами. Не очень изобретательно, но обильно. «Идиот», «кретин», «недоумок», «куриный мозг» — эти слова летели в меня градом. Я продолжал извиняться, склонив голову, изображая полное раскаяние и глупость.
— С-с-сеньоры, п-п-простите! О-о-очень сожалею!
Наконец, поток ругательств иссяк. Полицейские, тяжело дыша, немного успокоились. Их фонари всё ещё метались, но теперь их лучи были направлены в основном на меня и грузовик, не особо исследуя окрестности.
— Что ты здесь делаешь посреди ночи⁈ — голос толстого всё ещё был полон раздражения. — Что за груз ты везёшь? И куда?
— Порожняком. Я… я еду в н-н-ночной магазин, с-с-сеньор, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более устало и обыденно. — В с-с-соседнем районе. Забирать п-п-пустую тару. Б-б-бочки… п-п-поддоны…
Капрал нахмурился.
— Накладные есть? — грозно спросил он, его рука легла на кобуру.
Я изобразил крайнее удивление, будто меня спросили о чём-то совершенно абсурдном.
— Н-н-накладные, с-с-сеньор? К-к-какие н-н-накладные на п-п-пустые п-п-поддоны и б-б-бочки? — Я замолчал на секунду, потом медленно полез в карман, вытаскивая несколько купюр. —