Вот и все, что я хотела тебе написать, милый мой возлюбленный. Надеюсь, мы переживем эту неделю.
Твоя Дарья.'
Еще раз вдохнув аромат письма, я сложил его и вдруг увидел на обороте еще несколько строк.
'PS. Надеюсь, ты не забыл про второй этап Испытания? Оно близится, о мой чешуйчатый рыцарь. И оно найдет тебя раньше, чем ты думаешь. ^___^
Не вздумай ударить в грязь лицом. Не кисни, как следует подготовься, выспись на своих золотых, обязательно приручи своего питомца и возьми первый приз. Я верю в тебя. Целую.
Еще раз, на веки твоя Дарья.'
Я вздохнул. На душе потеплело, но одновременно в этой бочке меда появилась и капелька дегтя. Уж чего-чего, а очередных Испытаний мне не хватало. Эхо прошлого еще даже толком не затихло…
— Эй ты, — позвал я красный шар, который лежал под кроватью. — Чего ты там сидишь? Нам же вроде с тобой нужно подружиться, сблизиться, и все такое прочее? Так давай, вылезай!
Но шар только зарычал.
Я поморщился. И чего он постоянно рычит? Давно бы уже приручился, и дело в шляпе. Глупый какой-то.
— Вылезай!
Но шар только укатился к стене. Ладно, не очень-то и хотелось. Небось, до второго этапа он одумается.
Взяв чистый лист, я написал очередную «Дорогую Дарью…» и крепко задумался. Через пятнадцать минут мучений, десятка испорченных листков и одного сломанного карандаша, я сдался.
Нет, так красиво и обстоятельно, как пишет Дарья мне точно не написать. А сочинять ей всякую чушь совсем не хотелось. Что делать? Умолять Силантия, или найти кого-нибудь, кто еще способен написать ответ, достойный моей Королевы?
Но кого?..
Вдруг раздался стук в дверь, и из приоткрывшейся двери показалась голова Бориса.
— Иван, ты все еще занят? Извини, что отвлекаю, но у меня к тебе дело. И очень…
— Нет, я занят! Зайди потом, Борис. Если это дело сейчас не громит «Котел», то оно подождет.
Вздохнув, бармен исчез.
— Ты все сидишь? — снова зажужжал этот комар над ухом. — Не надоело?
— Надоело. Но дело нужно сделать. Есть идеи?
— Ну… Поймай вдохновение. Поделай то, что тебе больше всего нравится!
Хмм… А это идея!
Улыбнувшись, я встал со стула и повернулся к нему — к моему золоту. Далеко не все удалось уместить в пивные бочки и в холодильник к Силантию, а то, что осталось уже не влезало не то, что в тайники, но даже в диван. Посреди комнаты возвышалась огромная желтая гора, из которой выглядывало мое спальное место.
Мягко улыбаясь, я направился прямо к нему. Забрался сверху и принялся слушать, как золото, позванивая, скатывается на пол. Затем разгреб рукой эти сотни и сотни монет…
Моих монет.
— Эххх… — вздохнул я, а затем взял бумажку с ручкой и принялся писать.
'Дорогая Дарья, — старательно выводил я каждую букву. — Получил твое письмо, и оно мне очень понравилось. Тоже думаю о тебе каждый день, вспоминаю наши незабываемые вечера в Башне. Да, моя судьба не сахар, но я не жалуюсь. Моего золота становится все больше, и это главное.
Марьяна в порядке. Подружилась уже со всеми в «Золотом котле». Даже с Борисом, хотя ты, наверное, даже не знаешь, кто это. Он пусть и слабак, но хороший друг.
И насчет чешуек…'
Тут я остановился. Затем слез с золота и, стянув с себя рубашку, подошел к зеркалу.
Чешуйки уже почти полностью забрали правую руку — даже кисть блестела, переливаясь в свете лампы, и не будь на мне перчатки, это уже стало бы заметно. Когти тоже выдавали меня с головой.
А вот вторая рука была еще совсем голой. Чешуйки там имелись, но они еще были полупрозрачные. Спустя пару секунд они полностью исчезли — это Марьяна удалилась от бара на изрядное расстояние.
— Интересно… — пробормотал я, поворачиваясь то одним боком, то другим. К счастью, большинство чешуек уже успели закрепиться и вросли в кожу. Когти тоже.
А вот во рту… Щелк! — и по полу покатился зуб.
— Зараза! — прошипел я, попробовав языком место, откуда выпал этот «молочный» клык. А там что-то прощупывалось…
— Ты стал уже таким взрослым! — захихикал Иван, закружившись вокруг меня. — Наверное, уже коренные лезут!
— Очень смешно… — буркнул я, одеваясь. — Ты-то поди уже достиг зрелости?
— В смысле?
— В прямом. Сколько там живут шмели?
Иван сел на диван. И замолчал.
— Что молчишь? Знаешь?
— Нет… — сказал шмель, и в его голосе послышалась толика страха. — Сколько?
Я пожал плечами.
— Точно не сотню лет, как многие маги. И не пятнадцать как коты с собаками. Ставлю, что тебе и полгода не протянуть, старина.
Шмель затрепетал.
— Что делать⁈ Я не хочу! Только распробовал, что это — быть шмелем, тут на тебе! Отбросил лапки!
— Ну, попробуй завести потомство…
— Очень смешно! Я не хочу умирать!
И он злобно зажужжал вокруг меня. Я попытался его отогнать, но он только сильнее распалялся.
— Мне нужно новое тело!
Я фыркнул.
— Опять? Мы в прошлый раз чуть не погибли из-за этой мерзкой книжонки. Второй раз я этим заниматься не буду.
— Нет, будешь! Мне нужно тело! Кто знает, вдруг мне и недели не осталось!
— Будешь так жужжать, и минуты не протянешь!
Но этот зануда не унимался, и скоро мне это надоело. Хлоп! — но этот мелкий пакостник сумел увернуться от моей ладони. Взвившись под потолок, он снова полетел в мою сторону.
Я же вернулся на золото и, вновь взявшись за письмо, попытался отрешиться от его назойливого жужжания, но оно было сильнее — эта мелкая тварь словно бы специально летала прямо над ухом!
Вжик! — и она села мне на нос. Зарычав, я попытался сбить ее ладонью, но только попал себе в глаз. Зараза…
— Вали уже! Иди ищи себе свое тело! Найдешь, лети к Тимофею. Наверное, он не откажет… Может быть…
Но шмель не желал валить — снова зажужжав, закружился над моими богатствами, словно выбирал себе монетку по вкусу. Усевшись на самую маленькую, но не менее золотую, Иван как-то странно потер лапки, а затем…
— Эй, — и я приподнялся. Монеты тут же посыпались вниз. — Это мое! Положи, где взял!
Однако