В закромах нашлись драгоценности, которыми мне заплатил Вергилий за виверну, но их еще предстояло кому-то продать. Еще я вспомнил про свой красный шар, который по возвращению из дворца, бросил в сундук. Может, он тоже стоит каких-нибудь денег?
Стоило мне открыть крышку сундука, как этот красный негодник запрыгал по всей комнате.
— Только не говори, что тебя еще выгуливать придется, — буркнул я, наблюдая, как шар катается по потолку. — А ну прыгай обратно в сундук!
Но шар как-то не хотел возвращаться в свой уютный «домик». Прыгнул в окно, и был таков.
— Ах ты, сволочь! — выглянул я на улицу. Шар, весело подскакивая и огибая удивленных прохожих, мчался прочь. — Второй раз я тебя ловить не буду!
Но шар завернул за угол и исчез.
— Сомневаюсь, что он вернется… — протянул Иван, ползающий по стеклу. — Надо было купить ему поводок.
Я махнул рукой. Зачем мне вообще этот шар? У меня был титул, ради него я и участвовал в том глупом Испытании. Сомневаюсь, что эта шутка вообще чего-то да стоит. Обычный фокус.
Вдруг под руку попался чек от Лукреции Валентиновны. Если я не ошибаюсь, это тоже деньги. Смешно, конечно, — мне до сих пор не верится, что люди за век оглупели настолько, что пользуются бумагой вместо нормальных денег, но факт оставался фактом.
Чек нужно немедленно превратить в расписные бумажки. Вопрос только как?
Спустившись, я наткнулся на Амадея. Он сидел за барной стойкой и мирно завтракал. И был весь красным, как будто вот-вот лопнет. Вокруг него с хихиканьем ходили девушки, смущая его только больше.
— А как там процесс? — спросил я. — Скоро будет результат?
Фауст кивнул.
— Почти готово. Сейчас Силантий принесет нужные книги из библиотеки, и можно начинать. Возможно, золота получится даже больше, чем обычно.
Не успел я обрадоваться, как зазвонил телефон. Это оказалась Марьяна.
— Нашлась-таки… — буркнул я, ответив. — Марьяна, ты…
— Ваня, спасай меня!
* * *
У общежития я был спустя полчаса. После той самой ночи здание было немного закопченным, но все таким же неприступным. Рядом же дежурил очередной автомобиль без опознавательных знаков.
Инквизиция? Выслеживают кого-то, кого не взяли? Возможно, но у них на меня ничего нет, поэтому, думаю, можно не волноваться.
Выйдя из такси, я направился на проходную, а там…
— Пропуск!
А там так ничего и не поменялось. Бабка все так же бдила.
— Ага… — и она посмотрела на меня из-под повязки. — Опять ты смущаешь мой орлиный взор.
— Я. Опять. Мне нужно помочь с сумками Марьяне Поповой. Она сказала, что уезжает, — и я толкнул турникет. Увы, он стоял крепче замковых ворот. — Откройте, я всего на минуту.
— Пропуск!
— Я же сказал…
— Нет пропуска — нет входа. Или тебе уши прочистить?
Я заскрипел зубами, и тут двери лифта открылись, и к нам вышла Марьяна, навьюченная как ишак перед большим переходом. За ней, тявкая, бежала какая-то белая собачонка.
— Ага, наконец-то! — повернулась к ней старушенция. — Давай сюда ключ и на выход, барышня. И не вздумай мне тут слезы лить, меня слезами не поймешь!
— Вы же выкидываете меня на улицу!
— И поделом, — вздернула бабулька крючковатый нос. — Нам тут преступники не нужны. И так довели бедненького Савелия Михайловича…
И кивнув на портрет с черной ленточкой, висевший в углу, она всплакнула. На нем был изображен тот самый пес, которого я подпалил на входе в канализацию. Жаль мне его не было ни капли.
— Я же сказала, что меня пытались похитить, а Инквизиторы…
— КЛЮЧ!
Что-то пробурчав, Марьяна бросила ключ на стол и вышла ко мне.
— Пошли, быстрее, — шикнула она мне, — не хочу ни минуты задерживаться в этом…
— Смотри, если не заправила кровать! Прокляну!
— Не сомневаюсь… Пух, ко мне!
На выходе мы принялись укладывать сумки и тюки в багажник. Встав рядом с Марьяной я вновь ощутил, как на мне снова нарастают чешуйки, а во рту начинается покалывание. Приятно, черт возьми.
Собачонка же принялась нарезать вокруг нас круги — а она оказалась не самой обычной: временами она прыгала на лапы, а затем сворачивалась в белый шар.
В точно такой же, что мы ловили на Испытании.
— Кажется, ты зря отпустил нашего красного «питомца»… — заметил Иван.
Я хмыкнул.
— Еще не хватало ухаживать за каким-то пушистым нахлебником. Захочет, вернется, а нет…
Пес же, остановившись, обнюхал мне ногу, а затем зарычал. Выглядело это до смеха нелепо, и я не стал пугать эту мелкую пушистую зверушку.
— И куда ты теперь?
Марьяна же со злостью захлопнула багажник и сложила руки на груди.
— Не знаю… И нет, во дворец я не вернусь. Слышал, Аристарх⁈
И тот самый черный автомобиль быстро завелся и дал по газам.
— Тогда в «Котел», — улыбнулся я и, проводив машину няньки взглядом, уселся в салон рядом со Стасом. — У Вики с девушками как раз есть лишняя раскладушка.
Марьяна прыгнула на заднее сидение. Лицо у нее было такое, будто я предложил ей переночевать в борделе.
— Ты предлагаешь мне жить в кабаке? Если бабушка узнает…
— Во-первых, «Котел» уже совсем не то злачное местечко, что еще месяц назад. Во-вторых, а тебе так важно ее мнение?
Тяжело вздохнув, Марьяна принялась пристегиваться. Ее собачонка прыгнула ей на колени. С меня она не сводила злобного взгляда.
— Я сама уже не знаю, чего хочу… — буркнула девушка, и Стас сорвался с места.
По пути она рассказала мне, при каких обстоятельствах она попала в лапы к Инквизиторам.
— Сначала мне показалось, что это бабушкины штучки — она так иногда делала. Как захочется ей «увидеть дорогую внучку», так присылает ко мне Аристарха или еще кого-нибудь «порасторопнее». Они поймают меня где-нибудь, сажают в машину и увозят, и все на глазах у однокурсников. Я уже устала выдумывать «легенды», почему меня постоянно кто-то похищает…
— А на этот раз?
Марьяна покачала головой.
— Нет, этот автомобиль я не знаю, да и в голове просто белое пятно. Я очнулась на мостовой водной ночной рубашке. А рядом был Игорь Илларионов. Потом появились Инквизиторы. Больше ничего не помню.
Я насторожился. Игорь? Пытался похитить Марьяну⁈ В ответ на мои подозрения она помотала головой.
— Нет, водитель