— Ублюдок бешенный, — не понижая голоса, довольно громко протянул Милар и отошел к Урскому с Эрнсоном.
Клементий и Парела резко побледнели лицами, но Мшистый лишь сопроводил Милара… уважительным взглядом. Но таким, каким бы Ард не хотел, чтобы на него хоть когда-нибудь смотрел маг Розовой и, не приведи Спящие Духи, Черной звезды. В этом уважении читалось абсолютно животное стремление помериться силами за тропы.
Ардан видел такой взгляд не раз, не два, и даже не сто. Когда Эргар, Шали или Гута сталкивались на тропах с кем-то, кого считали достойными драки, то неизменно смотрели на своих визави именно такими, горящими, лишенными разума глазами.
— Как думаешь, Милар, когда наш новенький так же сможет? — спросил, зевая, Урский.
Он сам поднялся на ноги, а затем помог встать Эрнсону, который выглядел несколько потерянным.
— А что произошло? — Дин не переставая крутил головой из стороны в сторону, лишь изредка переводя взгляд на свои ножи. Один погнутый, другой и вовсе обломленный у гарды. — Вот ведь… Дагдаг опять мне целую лекцию прочтет о важности казенного имущества. А я так не люблю его нотации. Он какой-то не веселый. Шуток не понимает. Сварливый дворф. Я всегда Пламене потом рассказываю, как…
— Дин! — хором рявкнули Милар с Урским.
Ардан же сжимал и разжимал кулак и прислушивался к своим чувствам. Магия, которую использовал Мшистый, находилась на том заоблачном уровне, когда, даже потратив неделю, зарывшись с головой в научную литературу, Ардан не смог бы разобраться и в десятой части чертежа. Слишком много в ней использовалось того, к чему он пока еще даже не то, что не приступал, а даже, скорее всего, не догадывался о существовании подобных знаний и тем.
— Хочешь отправиться с нами, капрал? — внезапно спросили у него.
Пока Милар, Дин и Александр обсуждали что-то касательно необходимости вызвать в поместье несколько оперативных групп и умников Дагдага, к самому Арду подошел посвежевший Мшистый.
— Прошу прощения? — переспросил Ардан не очень понимания сути вопроса.
— Ты отлично справился с моим отравлением, капрал Эгобар, — майор, будто маску сменив, снова предстал в образе спокойного и сдержанного дворянина. — Пока не очень понимаю как именно, но подход творческий. Я ценю такое в магах. С этими господами, — он кивнул в сторону троицы Плащей. — ты повязнешь в бесполезных и бессмысленных расследованиях. А в моем отделе мы поможем тебе с твоими настоящими талантами.
Вновь обезумевший взгляд Мшистого, растерявший всякие признаки чего-то человеческого, переместился на то место, где осталось пятно, некогда бывшее древним вампиром.
— Благодарю за предложение, майор, но вынужден вам отказать, — ни секунды не раздумывая, выпалил Ард и как можно скорее отошел к Милару и своим коллегам.
Находится в подчинении у безумца (еще большего, чем порой бывал Милар) он не согласился бы ни на каких условиях.
— Эй, капрал, — донеслось ему в спину. — Когда зажжешь Синюю, давай сойдемся в кровавой дуэли. Не переживай, я с ограничителем буду.
Прежде, чем Ард успел ответить, Милар повернулся к Мшистому и грубо произнес:
— Мы сейчас на поверхность выберемся, однорукий имбецил, и ты со мной поговоришь, а не с моим напарником.
— О, капитан Пнев, даже не сомневайся, — сверкнул глазами Мшистый. — Мы с тобой обязательно поговорим.
На мгновение на площадке повисла тишина.
— Почему у меня возникло такое впечатление, господа, — едва слышно прошептал Дин. — будто мне придется у Дагдага еще и запасное нательное белье требовать?
На Эрнсона, как обычно, не обратили внимания и вскоре семеро Плащей, поддерживая друг друга в прямом и переносном смыслах, начали спускаться по ступеням лестницы.
Никто особо ни о чем не говорил. Не то, чтобы таким образом сказывала усталость (скорее только ментальная и все нараставший голод, о котором предупреждал Мшистый), просто атмосфера не располагала. Они действительно шли, как и сказал Милар, по лабиринту. Ард даже представлять не хотел, как ощущал бы эти сжимающиеся, нависающие над головой и сдавливающие плечи, тяжелые стены из кирпичей и костей. Да, то и дело, вместо очередного элемента каменной кладки, за плащ, пиджак или брюки цеплялись тянущиеся к ним, застывшие в мольбе скелеты.
С вывернутыми костями, разбитыми грудными клетками и раздробленными ногами, порой без зубов или лишенные челюстей, они тянулись к тем, кого уже не видели их пустые глазницы. И только тени отплясывали среди мрачных хитросплетений узкий переходов, обозначенных арками, неизменно обрамленными все теми же скелетами. Даже воздух здесь ощущался не спертым, а, скорее, мертвым.
Порой Арди чувствовал, как покалывало пальцы. Пожалуй, до того, как упокоили древнего вампира и прежде, чем отсюда сбежала Элантиэ, лабиринт окутывала магия искусства Эан’Хане. И те скелеты, что служили молчаливыми надзирателями за каменным покоем, не иначе, как те несчастные, кому не повезло отыскать путь до темного храма.
Догадку подтверждали и бледные лица Плащей, даже Мшистый и то поглядывал на стены с некоторой толикой ожидания подвоха. Да и местами Арду попадались отметки, оставленные мелом, а манжеты Клементия, помимо крови, как раз таки были испачканы хорошо узнаваемым, мелким белым порошком.
Собственно, по этим меткам они и ориентировались.
Сперва Ардан пытался как-то следить за направлением, но затем окончательно махнул рукой на бесполезное занятие и сосредоточился на том, чтобы не споткнуться. Почему-то он был уверен, что его боязнь замкнутых пространств, из-за которой ему сейчас было вздохнуть сложнее, чем когда Гута в шутку клал лапы маленькому охотнику на грудь, так просто не позволит ему снова подняться на ноги и пойти.
Благо, что лабиринт оказался не слишком глубоким и уже вскоре они вышли в помещение, похожее на то, где Ардан встретил Элантиэ. Точно такой же широкий коридор, в котором в шахматном порядке располагалась кельи. Только в отличии от того, где Арди отыскал разрушенные лаборатории и потрепанную библиотеку запретных знаний, здесь…
Он резко отвернулся в сторону, подспудно надеясь, что разум не успеет запечатлеть увиденное. Но, увы.
Глаза каленым железом выжгли в памяти увиденное. Окровавленные дыбы, разделочные столы, на которых рубили совсем не животных; клетки, прутья которых сдвигались друг к другу и кололи жертвы зазубренными шипами, а еще… груды тел. Сваленных в угол, как избывшее свою долю мясо. Испорченное, тухлое, и не имеющее никакого смысла или значения.
Петр