— Это было пятнадцать лет назад, — вздохнул он, сдавшись. — На берегу реки, где брали воду для шахты, нашли тело одного из шахтёров с разбитой головой. Поговаривали, что его убили, что даже нашли следы ножа на груди и руках. Но на деле это был несчастный случай.
— Это вы так слышали? — уточнил Кондрат.
— Ну слухи разные ходили. Говорили, что едва ли не пытались ему сердце вырезать, но выяснилось, что он просто поскользнулся, ударился головой о камни и умер.
— А при чём тут Жангерферы?
— Ну нашли его недалеко от проклятой шахты, и всякие злые языки говорили, что видели его вместе с Партесом, главой рода, в последний раз. И типа нашли там какие-то следы, какой-то мальчишка видел, как они его убивали, но… это всё просто слухи. Доказали, что он упал и проломил себе голову, наверное, пьян был.
А вот это было интересно.
Пятнадцать лет назад — это значит, что шахта уже четыре года работала. То есть радиация уже пожинала свои первые плоды, открыв счёт, а жена главы рода или умерла, или была очень близка к этому. Как раз примерно на тот период и должны были прийтись первые ритуальные убийства, если верить Бампсу, который определил возраст костей на глазок.
Не значит ли это, что, действующие в первый раз, бароны случайно попались, но смогли замять дело своим положением?
— Кто расследовал дело? — спросил Кондрат.
— Я не знаю, господин, — ответил тот негромко.
— Смогли что-то доказать?
— Я же говорю, это были лишь слухи. Человек упал и разбил себе голову, не более.
Кондрат предположил, что пятнадцать лет назад сыщиком, который здесь был в единственным числе, мог быть разве что нынешний глава отдела Урунхайс, которого потом подменил пришедший на смену Влантер Минсет. Урунхайс тогда замял дело и стал с броном лучшими друзьями. Может быть так, что именно в тот момент Жангерферы втянули его, а потом и всех остальных в свой культ? Вполне. Тогда понятно, почему всё это оставалось тайной на протяжении стольких лет. Когда система куплена…
— И нихрена про это нет, — перелистывал дело Цертенькоф, когда они отпустили слугу. — Местные… даже с таким справиться не могут…
— Скорее всего, новый сыщик об этом даже и не знал, — ответил Кондрат. — Он пришёл намного позже произошедшего, и, если даже он и встречал это дело, оно было помечено, как несчастный случай, не более.
— А другие умолчали.
— Именно.
— Всё равно не сходится, — вздохнул Цертенькоф. — Почему именно сейчас? Из-за это бабки?
— Получается, что так.
— Хорошо, — вздохнул он. — У нас есть первое убийство, за которых баронов запалили. У нас есть косвенное доказательство, что тогда это дело замял нынешний глава отдела, но нет доказательств, что было именно так. Скорее всего, прошлый патологоанатом записал только то, что должно было быть. Иными словами, хоть история и слишком идеально ложиться на всю картину, подтвердить нечем её. Все будут всё отрицать.
Он прав. Такое объяснение не устроит никого, кто мог бы дать разрешение хватать за шкирку аж целого главу отдела стражей правопорядка. Потому что доказательств нет.
— Надо идти в архив, — произнёс Кондрат. — Скорее всего, что-то да могло остаться по тому убийству. А ещё неплохо было бы найти того, как он выразился, мальчишку, который видел их. Возможно, он сможет что-то рассказать…
* * *
Дайлин было обидно и немного грустно. Она чувствовала себя лишней в компании мужчин. Они были будто на своей волне, понимая друг друга с полуслова, когда на неё смотрели, как на новичка, который ни на что не был способе. Напридумывала ли она это себе сама или так оно и было, но Дайлин подобное очень сильно растравило.
Она следовала за женщиной, слишком погружённая в свои мысли, чтобы заметить, как они пришли.
— Госпожа… — окликнула её женщина. — Это мой дом. Вы хотели найти? — напомнила она.
— А, да, хотела… — вздохнула Дайлин. — Ведите.
И ведь относятся к ней хорошо, тут ничего не скажешь. Что Кондрат, что его старый знакомый. Но было чувство, будто они смотрят на неё, как на новичка, от которого не стоит ждать чего-то крупного.
Они поднялись на второй этаж, и женщина открыла дверь, пропуская её вперёд. Дайлин зашла и без интереса огляделась. Квартира как квартира. Стены каменные, покрашенные, окна закрыты не стеклом, а натянутой чуть ли не до прозрачности кожей, которая хорошо пропускала свет. Ничего такого.
Дайлин прошлась по залу, заглянула в спальню, где стояла небольшая кровать, после чего посмотрела на кухню. Достаточно уютно, ничего не скажешь, видна женская рука. Всё чисто, всё аккуратно, там, где можно, была наведена красота. Чего сказать, квартира одинокой женщины.
Дайлин заглянула в шкафы, посмотрела, что есть под кроватью, и достала небольшой ящик с инструментами, осмотрела шкафы на кухне. Ничего особенного, всё как у людей, конечно, не полёта Дайлин, но тем не менее.
Женщина всё это время молча наблюдала за Дайлин, не проронив ни единого слова.
— Думаю, на этом всё… — вздохнула Дайлин и направилась к выходу. — Благодарю за понимание.
— Нет-нет, что вы, я всё понимаю, — замахала та рукой. — Это ваша работа.
— Да, ещё рас спасибо и…
И Дайлин осеклась. Внезапно ей взгляд зацепился за тапочки. Да, именно за тапочки, которые лежали у входа. Любой другой спросил, а что такого в тапочках, но дело в том, что их было две пары, и одна была явно побольше другой, то есть мужской.
Дайлин нахмурилась, замерев на месте.
В голове мелькнула мысль, что это, скорее всего, осталось от её покойного мужа. Она собиралась уже отмахнуться, но в голове всплыли слова Кондрата, что даже мелочь, которая, кажется, ничего не значит, может оказаться той самой уликой, которая свяжет абсолютно всё.
Так что насчёт тапочек, явно мужских? Допустим, они принадлежат покойному мужу. Но Дайлин, как девушка, знала, что на месте женщины бы их давно спрятала в тот же шкаф или на полку, а не оставила лежать в коридоре, будто ими постоянно пользуются. Дайлин, конечно, не самый аккуратный человек, но глядя на чистоту в квартире, такой