— Но это значит, эти процессоры появятся и в СССР.
— Ну, и появятся! — скривился Картер. — Мы их затянем в свою паутину и насытим их умы нашей культурой. Уже затягиваем. В Москве француз, как его? Пьер Делаваль? Он, вероятно, с британцами работает. С их, этим, Джоном Сомерсетом, в паре, да. Он уже из Москвы сделал компьютерную столицу с выходом в Британскую паутину. Это же хорошо! Пусть перенимают наши, хе-хе, культурные, хе-хе, ценности. Средства массовой коммуникации, — наше всё. Что там радио? Что там телевидение? Компьютеры — вот наше оружие будущего. Поэтому — пусть пользуются технологиями. Пусть! На нас весь мир работает. Лучшие умы! А они со своим, как это, «очковтирательством», да и бюрократией, всегда будут оставаться позади. Меня смущает другое…
Картер поднялся из кресла, вышел из за стола, подошёл к окну и некоторое время что-то разглядывал. Директор ЦРУ молча сидя в глубоком кожаном кресле ждал.
— Он слишком неординарен. Ещё и рисует хорошо. Отлично учится. Что-то в нём есть ненормальное. И взгляд… Поведение… Манера говорить… Похоже, что он не от мира сего.
Директор слушал, и понимал, что президент повторяет фразы, написанные его, Стэнсфилда, аналитиками. Понимал, но терпел и слушал.
— Может быть, так президент думал? — думал он.
— Откуда у него эти солнечные батареи? — вдруг спросил Картер. — Им нет аналога. Русские произвести их не могли. На Тайване? Тоже вряд ли.
Директор ЦРУ хотел, чтобы президент сам сказал это слово. Он специально просил аналитиков, так сформулировать текст записки, чтобы слово было очевидным.
— Инопланетяне? — наконец-то спросил Картер.
Стэнсфилд скривился и покрутил отрицательно головой.
— Не поступало такой информации. Вы же знаете наши источники. Такая рыба не прошла бы мимо наших сетей.
— Ну, а что, тогда? — тоже скривился Картер.
Стэнсфилд пожал плечами.
— А какая разница? Ясно одно. У русских таких технологийет и быть не может. У Япов — тоже. И нигде на Земле таких технологий нет. Мы распилили процессор. В нём технологии будущего. Нет такой литографии в этом мире. Даже принципов получения и использования ультрафиолета таких частот — нет. А иным способом получить такое разрешение не возможно. Только ультра-ультрафиолетом, но он поглощается даже воздухом.
— Значит что? — Картер испуганно распахнул глаза.
— Это техника из будущего и она не в наших руках.
— В руках этого мальчишки?
Стэнсфилд кивнул.
— И что будем делать?
Директор ЦРУ чуть дёрнул уголками губ.
— Он часто посещает Японию. Попытаемся его взять и провести экспресс-допрос.
— Медикоментозно, я надеюсь? — проговорил Картер.
— Он даже не заметит, — улыбнулся Стэнсфилд.
* * *
Наш третий институтский курс начался десятого октября и примерно тогда же началась во Владивостоке и осень. Почти весь сентябрь было тепло и только в конце его задули северные ветры и посыпали мелкие и нудные дожди. Но солнце порой возвращалось, не желая прятаться совсем в тучах. А числа пятнадцатого задуло и заморосило основательно. Тогда приехала с Сахалина и Лариса. Пару раз встретив её в институтском фойе мокрую, как курицу, я предложил ей переехать ко мне. Чтобы возить её на учёбу. Я-то продолжал иметь свободное посещение, потому, что неплохо справлялся и с зачётами, и с сессиями, и ни один преподаватель не встал на «дыбы», когда заслушивался этот вопрос. Тем более, что я принёс справку, что учусь заочно в военном училище, где сдал вторую сессию на все пятёрки.
Многие преподаватели, как мне потом рассказывала, подхихикивая, англичанка, крутили у виска пальцем, когда заходила обо мне речь, и старались разговор обо мне замять. Слишком уж я был неординарной личностью, да, хе-хе…
А мне было на чужое мнение нас*ать. Главное, ребята, с которыми я учился, не крутили пальцами, и продолжали относиться ко мне почти, как к равному. Почему почти? Да потому, что я всё-таки открыл секцию каратэ в институте, куда записались почти все студенты мужского пола. Во Владивостоке каратэ переживало сумасшедший «бум». Вот я и не устоял перед просьбами.
Да и стал я всё-таки от коллектива отрываться в своём свободном полёте. А так, вроде как снова стал своим. Узнаваемым… Чтобы усилить эффект от объявления о приёме в секцию, я собственноручно нарисовал на компьютере баннер формата А-2, распечатал его на широкоформатном принтере и прицепил на стенде в фойе Баляевского институтского корпуса.
Улыбающийся во все тридцать два зуба чемпион мира по карате, хе-хе, собственной персоной, с медалью в правой руке и золотым кубком в левой, приглашал записываться в секцию! Амуниция на время тренировок выдаётся бесплатно! Безопасность гарантируется! А не фиг! Гулять, так гулять! Стрелять, так стрелять! Учить, так учить! И далее по списку…
Я перевернул принципы и устои каратэ с ног на голову. Или наоборот, с головы на ноги? Это как посмотреть.
У меня в секции не младшие поклонялись старшим и исполняли их прихоти, а наоборот: старшие первые кланялись младшим и во всём должны были им помогать. Такие порядки были заведены мной сразу. Ещё в школьной секции. Таки образом я пресекал обвинения в навязывании культа личности и обвинение в создании авторитарной секты. Такие правила мы с Володей Жлобинским и «проталкивали» в спорткомитете, но их отвергли, взяв за основу принципы японского каратэ. Мы же занимались «русским стилем» каратэ. Так на баннере и было написано: «Русский стиль» каратэ-до.
В разминке я давал удары из обычного и тайского бокса. Во время бега передом, спиной и боком, мы выполняли удары: локтями, кулаками. Со сжатыми клаками и никто кулаки не разжимал. Почему? В каждом кулаке была копеечка. Работали во время бега коленями. Иногда с резким тайским выпрыгом и выдохом. Ставили дыхание. Я не знал, освоят ли они каратэ, но отмахиваться от хулиганов и кулаки сжимать при ударах должны были научаться однозначно. Потом ребята делали растяжки, изучали стойки и концентрированные блоки с ударами, передвижение в каратэковских стойках с ударами и блоками. Не знаю, мне моя система тренировок нравилась. Я сам так занимался.
Глава 14
У меня и этим летом получилось отдохнуть с друзьями Гришки Мицуры в бухте Три Поросёнка и там мы с ним немного позанимались каратэ. Я показал ему основные стойки и технику блоков-ударов. Был на Трёх Поросятах и Саша