Зато в двадцать первом столетии в Приморье научились выращивать многое. Селекционеры поработали и появились гибриды, дающие неплохие урожаи овощей-фруктов. Да и теплицы… Теперь, благодаря тоховским электро-преобразователям у моих родственников имелось столько электроэнергии, что можно было собственную животноводческую ферму содержать.
В середине февраля восьмидесятого года вышло постановление ЦК КПСС об аграрной политике на современном этапе[4], а потом был принят Закон РСФСР «О крестьянском (фермерском) хозяйстве»[5]. Документ определил, что фермерское хозяйство является формой свободного предпринимательства, осуществляемого на принципах экономической выгоды.
По закону право на создание хозяйства получил каждый дееспособный гражданин России, достигший восемнадцатилетнего возраста и имевший опыт работы в сельскохозяйственном производстве. Для ведения хозяйства сельский житель наделялся землёй в размере пая, который он получал при выходе из колхоза или совхоза, при этом пай мог быть увеличен за счёт аренды или покупки земли. После регистрации крестьянское хозяйство принимало статус юридического лица. Для начинающих фермеров были предусмотрены льготы при взимании платы за землю: в течение первых пяти лет работы они не платили земельного налога, и появилась возможность создавать частные хозяйства, а под них брать необходимое количество земли, и использовать труд наёмных рабочих.
Моим бабушке с дедушкой фермерство бы не потянуть, а вот дети тётки Маруси, посовещавшись и выслушав нас с отцом, решили, объединившись, рискнуть разводить бычков и свиней. Бычков чаще всего забивали рано. Слишком не выгодно их было выкармливать в домашних условиях. Вместо «бесполезного быка», забиваемого через два года, выгоднее было содержать трёх поросят. Да и болели телята, чаще, свиней. Банальный сквозняк выкашивал телячий молодняк.
Вот и рассчитывали мои родственники, послушав меня, подняться именно на бычках. А я им ещё и качественный генофонд обещал подогнать, хе-хе… Французских бычков и тёлочек мясной породы.
Семейство у тётки Маруси было большим и работящим: два сына и две дочери с мужьями и жёнами, и так обрабатывающими тёткины картофельные гектары. А тут можно было и фермерским хозяйством обзавестись и жилища достойные поставить. На мои деньги, но мне ведь и не жалко, если на благое дело. Как там у классиков? «Совместный труд для моей пользы — облагораживает»[6].
Как уже говорилось, тёткин домик стоял на самом отшибе деревни[7]. До неширокой извилистой речки было около ста метров, а за речкой лежали заливные луга, постепенно зараставшие от года в год кочками. Туда растекалась речка, во время таяния снега и когда закрывались шлюзы сельского водохранилища.
В двух километрах от речки проходила федеральная трасса Хабаровск — Владивосток, а за трассой начинались предгорья Сихотэ-Алиня, в обиходе называемые сопками. Вот между шоссе и речкой тетке Марусе и удалось выпросить в администрации Пожарского района в аренду аж двести гектар земли под пастбище и сенокосы. Говядина району была нужна, а говядина обещала быть высокого качества. Плюс фермерское хозяйство обещало не продавать бычков, а выпускать мясные полуфабрикаты и колбасы, для чего собиралось построить хоть и не большую, но настоящую мясоперерабатывающую фабрику.
Когда я в начале февраля пришёл в Крайком партии с готовыми проектами, они посмотрели на меня, как на идиота, и сказали: «Иди, мальчик, не мешай работать». А в начале марта сами прислали за мной «гонца» в институт, и вызвали с лекции по теплотехнике.
В крайкоме меня спросили, не отдам ли я проект им? Я сказал, что не отдам. Самому, дескать, нужен. Но готов через, примерно, два года выпустить первую колбасную и мясную продукцию в количестве… Я назвал цифру и у инструкторов крайкома партии отвисли челюсти.
Просто я знал, что доля местного производства в обеспечении населения продуктами питания в Приморье составляла по мясу — 55%. Это означало, что практически половина общих объёмов продовольствия ввозилась. При этом уровень промышленного производства важнейших продовольственных товаров в регионе был ниже общесоюзного. Жители Приморья потребляли мяса и мясопродуктов значительно ниже рациональных нормативов.
Однако даже невысокие показатели потребления продуктов питания во многом обеспечивались за счёт централизованного перераспределения пищевой продукции, то есть за счёт всё возраставших дотаций.
— Да и не получится у вас реализовать этот проект, — сказал я хмыкнув.
— Почему? — спросил инструктор.
— Из-за отсутствия личной заинтересованности. Ведь вам же нужно только отчитаться, что вы что-то начали делать в свете постановления ЦК КПСС. А откуда вы японское оборудование возьмёте?
— Зачем там японское оборудование? Мы наше поставим!
— Во-о-о-т, — сказал я, поднимая указательный палец вверх, — Тогда зачем вам мой проект? Правильно! Отдать какому-то своему фермеру и отчитаться. Но у него с этим проектом без японского оборудования ничего не получится.
— А у тебя получится достать японское технологическое оборудование? — спросил какой-то молодой инструктор.
— Получится, — сказал Станислав Куприянович Пырков. — Полагаю, что у него это оборудование уже стоит растаможенным где-нибудь на складе.
— Здравствуйте, Станислав Куприянович. Думаю, вы, зная меня, не сильно удивитесь, если я скажу, что оно уже стоит в тёткином дворе и производит копчёную колбасу согласно ГОСТу. Пока на привозном сырье и в количествах до тысячи килограмм.
— Не сильно удивлён, — улыбнулся Пырков. — Но удивлён. Образцы готовой продукции имеются?
— Имеются, — сказал я, пожимая плечами. — Но не здесь, конечно. Дома. И даже с декларациями соответствия. Могу привезти.
* * *
После демонстрации товара под захваченный на всякий случай «эксовый» коньяк и маслины, я получил крайкомовскую рекомендацию с которой земельный отвод прошёл в полпинка. После этого начались согласования проекта, и, параллельно, возведение пока не капитального хлева на сто пятьдесят голов. А это не много не мало, а две тысячи квадратных метров.
В июне из Франции прилетел самолёт с ящиками, в которых привезли коровок и бычков.
Чем мне ещё было дорого Губерово? А людьми. После того, как местная хоккейная команда выиграла всесоюзный турнир «Золотая шайба», меня в деревне знали все. И не только в деревне, а и в районе от простого труженика до районных руководителей. И не только знали, но и высказывали всемерное уважение и доверие. И уверенность в завтрашнем дне, между прочим, потому что я уже вложил в деревню приличные деньги — в школу в основном — и теперь собирался вкладывать, но уже в экономику. Да и произошли со мной связывали, произошедшие в деревне удивительные изменения.
Во-первых, молодёжь перестала пить, во-вторых, молодёжь резко окрепла физически и взялась за ум, а некоторые