Прочая информация была значительно менее ценной, даже сведения о предотвращенном в пятьдесят третьем году троцкистском антипартийном заговоре. Такого стоило ожидать, но товарищ Сталин уже принял меры к тому, чтобы повторение той истории стало невозможным. Все члены несостоявшегося хрущевского комплота умрут, кто раньше, кто позже, никто не останется при высоких должностях и властных полномочиях. Однако товарищу Серегину за такую откровенность положен плюс в личное дело. Мог бы промолчать, но сообщил на первой же встрече. И вообще Отец Народов потихоньку привыкал к мысли, что он теперь не волк-одиночка, а часть большой и дружной кавказской семьи. Встретиться бы с теми другими товарищами Сталиными и поговорить по-братски… Одна голова хорошо, а шесть лучше. Если товарищ Серегин согласится организовать такую встречу, тогда ему воистину нечего скрывать, а потому он достоин полного доверия.
С историей, в которую были замешаны академики Вавилов и Лысенко, тоже уже разобрались. Народный «самородок» получил свою пулю в затылок, как и некоторые его подельники, а товарищ Вавилов вернулся к работе по специальности, которую за него не сделает никто, даже товарищи из Галактики, которые совсем не всесильны: что-то могут, а что-то нет. Например, «Полярный Лис» не в силах будет отразить агрессию всей цивилизации кланов эйджел, если такая случится, и то, что товарищ Серегин предложил в этом деле свою безвозмездную помощь, стоит воистину дорогого. В своем докладе Ватила Бе заверила, что мощи космического чудовища с брутальным именем «Неумолимый» хватит для того, чтобы разметать в клочья любое количество врагов. Однако и это дело зависит от итога сегодняшней встречи…
Товарищ Серегин и его спутница прибыли точно вовремя на челноке почти таком же, что прилетал с «Полярного Лиса», и сопровождала его отнюдь не дама в платье, как подсознательно ожидал советский вождь, а коротко стриженная сумрачная женщин-солдат с висящим на поясе явно старинным мечом. Да и сам путешественник между мирами был вооружен аналогично и выглядел до предела собранно и серьезно, будто находился на опасной военной тропе, а не прибыл на переговоры к потенциальному союзнику и полному единомышленнику. Даже без помощи профориентационного комплекта товарищ Сталин понял, что его гость является частью созданной им же идеальной военной машины, проламывающейся через миры, как тяжелый танк через сухие камыши. Такой если станет союзником, то безоговорочно встанет рядом плечом к плечу или надежно прикроет спину, а во врагах его и вовсе лучше не иметь.
Власик, который хотел было потребовать от гостей, чтобы те сдали оружие, вдруг застыл неподвижным каменным истуканом, и товарищ Серегин вместе с его спутницей прошли мимо него, будто это было пустое место. Внутренняя планировка дачи им была явно известна, потому что направились они прямо к кабинету Отца Народов.
И вот они оба уже на пороге.
— Здравствуйте, товарищ Сталин, — нейтральным голосом произнес главный гость. — Мы пришли к вам для очень важного разговора.
— Здравствуйте, товарищ Серегин, — ответил верховный главнокомандующий Советского Союза. — Однако скажите, неужели вам обязательно было брать с собой оружие?
— Эти мечи стали частью нашей сущности, и расстаться с ними для нас — это все равно, что оставить в залог, к примеру, голову, — ответил путешественник между мирами. — Их, конечно, можно использовать по прямому назначению, но не здесь и не сейчас. С нашей стороны вы можете ничего не опасаться. Мы пришли с миром, и даже в случае, если наш разговор будет неудачным, уйдем точно так же.
Отец Народов глянул на дисплей профориентационного комплекта, и не увидел там ни предупреждения об опасности, ни даже сигналов о том, что собеседники с ним не вполне откровенны. Все показатели эмоционального состояния гостей, а также их намерений находились в зеленой зоне, а вот личностные характеристики либо вплотную приблизились к ограничителям шкал, либо превысили максимальные показатели на неизвестную величину. И такая картина наблюдалась не только у товарища Серегина, но и у его спутницы.
— Таких людей не бывает, — шепотом произнесла Малинче Евксина, — и эйджел тоже. Это что-то непостижимое современной социоинжерной наукой!
— Очевидно, такие люди все же бывают, — так же тихо ответил советский вождь. — Тот, кто одной лишь силой мысли с легкостью переходит из мира в мир, и не может выглядеть на вашем профориентационном комплекте как обычный человек. Самое главное, что восприятие добра и зла вписывается у этих двоих в приемлемые для нас рамки, а значит, с ними можно иметь дело. Также ваш прибор показывает, что даже устные договоренности эти люди соблюдают самым неукоснительным образом, но только в том случае, когда этого же правила придерживается их партнер. Нас такое тоже устраивает, так что можно садиться и разговаривать.
— Да, товарищ император, — кивнула Малинче Евксина, — разговаривать с этими людьми можно и нужно.
— Тогда приступим, — тихо сказал Сталин и уже вслух добавил, обращаясь к терпеливо ожидающим гостям: — Проходите, товарищи, и присаживайтесь, начнем наши переговоры.
— Значит, так, — сказал Серегин, доставая из воздуха несколько сколотых листов бумаги, — для начала ознакомьтесь, пожалуйста, с нашими предложениями. Ничего особо сложного, и уж тем более унизительного, для вашего Советского Союза в них нет и не может быть.
Сталин осторожно взял переданный ему текст договора (вот не было ничего, и вдруг появилось) и принялся его читать. Тем временем Малинче Евксина, бросив на Серегина и его спутницу испытующий взгляд, спросила, мол, почему, пока они вполголоса совещались с товарищем Сталиным, гости терпеливо ожидали конца их шушуканья, не выказывая никакого неудовольствия задержкой.
— Мы же вам рассказывали, что хорошо знакомы с несколькими инкарнациями этого человека, а потому нам известно, что сначала он проверит собеседника, а потом станет испытывать к нему доверие, — терпеливо ответил Серегин. — В Основном Потоке это не всегда срабатывало, потому что в окружение товарища Сталина то и дело попадали разные проходимцы и мастера разговорного жанра, а честные и работящие люди, бывало, оказывались под подозрением органов из-за ложных доносов, которые писали на них разные мерзавцы. Чтобы избежать недоверия, каждый раз встречаясь с очередным воплощением советского