— И зачем вы нам это сказали? — спросил капитан третьего ранга Лазарев.
— А затем, что между нами не может быть ни прямой лжи, ни недомолвок, — ответил я. — все, что знаю я, будете знать и вы, за исключением того, что вам пока без надобности в силу практической неприменимости этих знаний в ваших условиях.
— Браво! — воскликну отец Бонифаций, — именно так и должен поступать настоящий христианин. Любая ложь — это орудие Врага Рода Человеческого, и тот, кто ее изрекает, безвозвратно губит свою бессмертную душу. В обществе, пропитанном ложью, торжествуют самые страшные пороки, в то время как говорящие только правду чисты и невинны.
— Но что при этом делать нам и как дальше жить? — снова спросил товарищ Лазарев. — От сообщенной вами новости мне стало как-то не по себе. Подумать только: я — человек-копия…
— Еще со времен древнеримского императора Марка Аврелия известно, что в любых сомнительных случаях следует делать то, что должно, поступая по совести, — отчеканил я. — И вообще, не заморачивайтесь этим вопросом. Считайте, что вы брат-близнец того Федора Лазарева, который привел «Новый Тобол» на Нюйву и выгрузил экспедицию товарища Нгон Луа. До определенного момента у вас было все общее, а после каждый пошел своим путем. Вы все сделали как надо, и привели свой корабль туда, где его хотел видеть Посредник. В моей команде есть шесть человек, которые были откопированы в четырех экземплярах, и каждый прожил свою собственную жизнь. После, в посмертии, их души объединились, а потом Посредник направил их мне на усиление кадрового состава. И никто из них не страдает ни от разделения, ни от последующего объединения. Все, что с ними произошло, случилось по Воле Божьей, а с Творцом Всего Сущего не спорят, ибо Он ничего не делает просто так и всегда поступает в соответствии со своим благим замыслом.
— Хорошо, товарищ Серегин, — ответил капитан третьего ранга Лазарев, — я последую вашему совету. А теперь скажите, вы пришли сюда только для того, чтобы сообщить нам эту буквально сногсшибательную новость?
— Нет, — сказал я, — новость я сообщил потому, что все равно пришел к вам по другому делу. Впрочем, оно тоже имеет косвенное отношение к озвученному вопросу, потому что мне с глазу на глаз требуется переговорить с майором Лопатиным.
В воздухе повисла тишина. Майор Лопатин работает здешним главным особистом, и местные руководители просто не понимали, какое у меня к нему может быть дело: где он, а где мои операции между мирами.
— Хорошо, товарищ Серегин, — прервал общее молчание майор, — я с вами сейчас переговорю. Только надеюсь, это ненадолго, ведь в самом скором времени мы сядем за вечернюю трапезу.
И в самом деле, с другой стороны дома через приоткрытые двери были слышны голоса кухонного наряда и те специфические звуки, что обычно сопровождают приготовление еды. Но особенно красноречивы были доносящиеся оттуда запахи.
— Кстати, — встрепенулся Сергей Петрович Грубин, — вы не останетесь на ужин?
— Нет, — ответил я, — не останусь. И не из неуважения к вам, а потому что пришел сюда сразу после плотного завтрака. Извините.
Товарищ Грубин только пожал плечами, мол, его дело было только предложить, а я отвел майора Лопатина в сторону, накрыл нас обоих пологом безмолвия и сказал:
— Значит так, Евгений Николаевич — речь пойдет о вашем родном мире.
— А что с ним не так? — машинально спросил майор.
— С ним все так, — ответил я, — просто у меня появились и возможность, и потребность открыть туда канал. Остальные три искусственных мира, созданные командой Старших Братьев, я уже посетил, остался только ваш. Точнее, не совсем так: сначала я хотел завязать контакты только с миром моей супруги и с верхними уровнями того мира, из которого происходит ваш капитан Гаврилов, а все остальное намеревался оставить на потом. Но во время переговоров с советским руководством в мире капитана Гаврилова, куда я явился на «Неумолимом», вдруг выяснилось, что кланы эйджел пошли на него войной, и их боевой флот находится в месяце полета от тамошней Земли. И тогда, пользуясь этим более чем солидным временным зазором, я бросился открывать и другие искусственные миры, чтобы выяснить, грозит ли и им такая же опасность. Однако времени на длительные танцы с бубнами у меня нет. Хотелось бы знать, где больше вероятность достичь быстрого успеха при первом контакте, в Санкт-Петербурге или Константинополе, и куда, то есть к кому, лучше обратиться.
Майор Лопатин меня внимательно выслушал, потом сказал:
— Вероятность договориться у вас выше в Константинополе. Империя у нас не только слегка забронзовела, но и покрылась патиной. Чтобы добиться желаемого в Санкт-Петербурге, вам придется стучать по столу кулаком, то есть «Неумолимым», до смерти перепугав всю прочую пузатую мелочь. В Константинополе все совсем не так: мы преуспеваем за счет своего ума и разворотливости, а не в силу веса необъятной туши. Если бы мы не обращали в свою пользу любую возможность, то наше государство давно бы прекратило свое существование. Так что, не мудрствуя лукаво, приземляйте свой челнок прямо возле дворца Долмабахче, и с вами сразу начнут разговаривать. Вы только предъявите доказательства своего высокого статуса и имеющихся возможностей, потому что один только статус на хлеб не намажешь. Правитель Югороссии товарищ Москвин — крайне серьезный и компетентный руководитель, не упускающий ни малейшего шанса приумножить мощь и богатство нашего государства.
— Какие доказательства своего статуса и возможностей, по вашему мнению, мне следует предъявить? — усмехнулся я.
— Разумеется, космические, — ответил майор, — ничем таким обыкновенным, даже из вашего двадцать первого века, наших людей не удивить, а вот до космоса у нас руки так и не дошли. Как говорит товарищ Орлов, во всем виновато отсутствие гонки вооружений между сверхдержавами.
— Товарищ Орлов умный человек, — сказал я. — Впрочем, эта истина далеко не бином Ньютона. Зато у вас на высочайшем уровне медицина и биотехнологии. А это на формирующемся сейчас межмировом рынке тоже