В Овальный кабинет Белого Дома я шагнул через портал, предварительно убедившись, что хозяин на месте и в гордом одиночестве «работает с документами». Можно было бы заявиться официально, на большом десантном челноке, со штурмовым батальоном в качестве эскорта и истребительным сопровождением, но такой ход я посчитал преждевременным. Если мы договоримся сейчас, то все это можно проделать и позже, а если встреча пройдет впустую, то события и дальше пойдут в уже налаженной колее. В любом случае сверхдержавой местной Америке уже не быть, просто есть возможность решить, как это будет сделано — по-хорошему или по-плохому.
Увидев меня, выходящего из портала, президент Рузвельт сначала чуть приподнялся в своем инвалидном кресле, а потом со вздохом опустился обратно.
— Ну наконец-то, мистер Серегин, или как там вас зовут на самом деле, — вроде бы даже с облегчением произнес он. — А то я уж было думал, что вы и вовсе решили не обращать внимания на нашу Америку, ограничившись лишь европейскими делами.
— Добрый день, мистер Рузвельт, — поздоровался я, проявляя банальную вежливость и одновременно подвешивая в Овальном кабинете заклинание Истинного Света. — Меня действительно зовут Сергей Сергеевич Серегин, год рождения тысяча девятьсот восемьдесят первый, изначальное звание в две тысячи шестнадцатом году — капитан сил специального назначения генерального штаба, однако латиноговорящие товарищи также называют меня Сергием, сыном Сергия из рода Сергиев. Мои тесно сцепленные главные должности, из которых проистекает все прочее — это Патрон Воинского Единства, бог-полководец священной оборонительной войны и защитник русских, сербов и болгар, а также Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего по вопросам, решаемым путем меча. Сын Божий Иисус Христос в Основном Историческом Потоке его имени был только один, и другому уже не бывать, а вот разных Специальных Исполнительных Агентов вроде меня может быть достаточно много. Еще в настоящий момент я работаю самовластным князем Великой Артании, расположенной у днепровских порогов в конце шестого века христианской эры и императором Четвертой Галактической империи, метрополия которой находится в одном боковом депрессивном мире в начале века двадцать первого. Однако два этих государственных образования существуют параллельно, не смешиваясь между собой и не подчиняя друг друга. На Артанский стол я готовлю себе юношу-преемника, и пока он не подрастет и не отрастит волчьи зубы, там правят мои наместники, а вот Галактическая империя — это мое дело на всю оставшуюся жизнь, сколько бы ни дал мне ее Господь. И вот теперь, мистер Рузвельт, когда с представлениями полностью закончено, можно поговорить и о делах.
— Погодите, мистер Серегин, — сказал президент Рузвельт. — Вот вы сказали, что Иисус Христос был единственным и неповторимым в историческом потоке его имени. А что, были и другие исторические потоки, где Сын Божий не приносил людями Откровение Свыше?
— Есть три достоверно известных момента прямого Божественного вмешательства в человеческую историю, — ответил я. — Это Великий Потоп, ликвидация Содома и Гоморры, а также воплощение Сына Божьего в Иисусе Христе, сыне плотника Иосифа из Назарета и жены его Марии. Об исторических последовательностях, начисто купированных этими актами, мы не знаем ровным счетом ничего, но можем предполагать, что Господь счел их неприемлемыми для воплощения своего Замысла. Однако, так уж получилось, мне достоверно известно о существовании еще одной последовательности, под корень обрезанной в самом начале седьмого века от Рождества Христова, когда аваро-славяно-булгарскому войску не удалось взять Константинополь. Мой линкор планетарного подавления «Неумолимый» происходит из очень отдаленного мира будущего той исторической последовательности, где беженцы из разоренной и разграбленной Византии настолько укрепили Римскую Империю Германской Нации, что она стала доминирующим, а в итоге и единственным государством на планете Земля…
— И за что же Господь разгневался на тот мир? — с некоторой иронией спросил Рузвельт.
— А за то же, за что и на вас, — ответил я. — Божий Гнев был вызван безграничной алчностью, бессмысленной жестокостью, религиозной нетерпимостью и чувством национальной исключительности, которые приводили к одному геноциду за другим. Вся разница между вашей Америкой и тамошней Новой Римской Империей в том, что для вас альтернатива пока есть, а в той исторической последовательности имела место полная политическая монополия, к которой ваша Америка пока только стремится.
— Но мы не стремимся к полной политической монополии! — воскликнул американский президент.
— И это вы, мистер Рузвельт, говорите мне, выходцу из второго десятилетия двадцать первого века, знающему будущее вашей Америки на семьдесят пять лет вперед? — рыкнул я, ощутив щекотку в темени. — Нет ничего более мерзкого и подлого, чем упивающееся своей исключительностью американское мировое доминирование, какое я имел честь лицезреть во времена своего детства. А еще, как Специальному Исполнительному Агенту Творца Всего Сущего, мне ведомы некоторые боковые варианты истории, которые тоже не говорят о вас ничего хорошего.
— Но я не хотел для Америки и мира ничего такого плохого! — испугался президент Рузвельт.
— Вот сейчас вы гораздо ближе к истине, — кивнул я. — В американскую и мировую историю президент Франклин Делано Рузвельт вошел как исключительно положительный персонаж, да только все хорошее заканчивалось сразу после вашей смерти. В большинстве миров вы умирали двенадцатого апреля сорок пятого года, еще в одном мире мои коллеги по ремеслу исправителей истории продлили вам жизнь на десять лет, аж до пятьдесят пятого года. Но и там, и там, едва тело почившего президента отвозили на кладбище, все ваши противники, при жизни великого и ужасного ФДР сидевшие тихо, как мыши под плинтусом, вылезали на поверхность и пускались в пляс. Ну а на Америку в том мире, где вы умерли совсем молодым, глаза бы мои не смотрели вовсе. По сравнению с Американским Корпоративным Директоратом, на моей памяти было хуже только Царство Света демона Люци…
— Э-э-э, мистер Серегин, вы меня совсем запутали, — воскликнул мой собеседник. — Каким образом я мог умереть совсем молодым, что такое Американский Корпоративный Директорат и Царство Света демона Люци? Вообще-то я думал, что демоны — это не более чем элемент христианского, гм, фольклора, но о вас в большевистской России идет такая слава, что вы не скажете всуе ни одного слова.
— Начнем с первого вопроса, — сказал я. — В том искусственном мире, отделившемся от Основного Потока в ходе русско-японской войны, тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года над Нью-Йорком на высоте девяти с половиной километров с