- Идем, - первым срываюсь к оставленному автомобилю, пока Вида не заметила, что моему члену тесно в штанах.
На обратном пути поднимаю звук в магнитоле, надеясь, что музыка отвлечет.
«Я в отношениях, Ваня» - заело, как на репите. Злюсь и одновременно ее желаю. Убойный коктейль, который Вида подогревает своим молчанием и отстраненным присутствием. Сложив руки на груди, неотрывно пятился в боковое окно, словно в общественном транспорте едет и убивает время любованием местной природы! А мне ее запах в поры забивается, я надышаться не могу. Дурею, теряю остатки хладнокровия, словно грёбанный маньяк.
Раньше я не понимал одержимости Бессонова Камиллой. Радовался за ребят, когда они наконец-то сошлись, но все равно поражался Леве. Столько лет жить вдали от нее, следить за каждым шагом, злиться, ревновать… Теперь понимаю, что время и расстояние помогают не во всех случаях…
Перед выездом с загородной трассы, торможу, съезжаю на обочину. Блокирую на всякий случай двери.
- Что случилось? - встрепенувшись, отмирает Вида и переводит на меня взгляд.
- Хочу, проверить, - развернувшись, насколько позволяет руль, тянусь к ней.
- Что проверить? - упирается спиной в боковую дверь. Осматривается, будто собирается бежать. Во взгляде появляется обреченность.
«Ты правильно улавливаешь мой настрой, королева!»
- Лютаев, заводи двигатель и поехали, - пробует окатить меня ледяной крошкой поставленного голоса. Меня ее холодность царапает, задевает что-то глубоко внутри.
- Поедем…. - протягиваю руку к её затылку, сжимаю его и тяну на себя. Хлопает глазами, не понимает, чего я добиваюсь, но все равно пытается сопротивляться, - Скоро поедем, - почти касаясь ее губ.
- Лютаев, ты озверел? Отпусти сейчас же! - пробует увернуться, но я держу крепко. В глазах её плещется паника. Закусывает губы, не дает себя поцеловать. Прохожусь по сомкнутым губам языком. Вида недовольно мычит и стреляет в меня злым взглядом. Размашисто вылизываю ее упрямо сжатые губы, жду, когда устанет и уступит.
Упираясь кулачками в грудь, пытается по ней лупить, для размаха нет места, её удары я даже не чувствую. Не дает нормально поцеловать, но я кайфую от ее эмоций, которые удалось разжечь.
- Хочу твои губы… Вида… - шепчу, целуя ее скулы. - Хочу убедиться, что они все такие же вкусные…. - целую местечко за ушком. На моей футболке сжимаются кулачки. В ее упрямом стоне проскальзывают совсем другие нотки: сладостные, тягучие, низкие…
Кончиком языка прохужусь по ушной раковине, втягиваю в рот мочку, посасываю, прикусываю зубами. Вида отводит голову, открывая мне свободный доступ к шее и ключицам, но я не успеваю прикоснуться губами к бьющейся жилке.
- Лютаев, прекрати! Не смей меня целовать! - ругается, а пальцы продолжают мять на моей груди футболку.
Ловлю её открытый рот, проникаю языком на захваченную территорию. Кайф! Мне кажется, она стала ещё вкуснее. Или мне просто безумно ее не хватало. Пока я наслаждаюсь вкусом её губ, Вида злится, что не сумела меня остановить. Зло дышит, упирается ладонями в торс. Понимая, что ее усилия бесполезны, кусает нижнюю губы. Зараза! Шиплю, но поцелуй не разрываю. Я дорвался до источника жизни, что мне какая-то прокусанная губа. Наш кровавый поцелуй лишь сильнее возбуждает.
Ласкаю ее язык своим языком, а она пытается вытолкнуть его изо рта. Меня тянет заржать, но я продолжаю нежно насиловать ее рот, пока Вида не уступает. Улавливаю момент, когда ее ледяная броня трещит по швам. Выпиваю сладость, которая не заканчивается. Целую ее губы, всасываю нижнюю губу в свой рот. Ловлю тихий стон. Да!
Вида отвечает на поцелуй! Ныряет юрким язычком в мой рот, проходится по небу, сплетает наши языки. Ширинка трещит по швам. Головка упирается в твердый шов, доставляя болезненный дискомфорт. Опуская руку к паху, поправляю член. Мысленно посылаю сигнал, что сегодня ему ничего не светит, но это так не работает. Ему похрен на мои сигналы, он посылает свои - яйца звенят колоколом и требуют разрядки.
- Какая же ты сладкая…. - выдыхаю, вылизывая ее рот.
Звук клаксона мимо проезжающей фуры сбрасывает пелену возбуждения с Виды! Дернувшись, разрывает наш поцелуй, прежде чем я успеваю вернуть ее в свои объятия, получаю звонкую пощечину!
- Открой дверь, я вернусь на такси! Открой эту долбанную дверь! - кричит Вида. Развернувшись ко мне спиной, дергает ручку. Слышу в ее голосе надлом. Не вижу ее лица, но чувствую, что может расплакаться.
Перегнул?
Да пипец!
- Я верну тебя туда, откуда забрал! - заводя двигатель, жестко припечатываю, чтобы погасить возможную истерику.…
Глава 15
Влада
Он не имел права меня целовать!
Перед глазами всплывает картина из прошлого, где я застаю Лютаева с Авдеенко. Вновь переживаю обиду, боль, разочарование! В тот день мой парень целовался с другой…
А теперь он изменяет своей невесте со мной! Я оказываюсь на месте Авдеенко.…
Как же от этого противно!
Злюсь на Ваню! Злюсь так сильно, почти ненавидя. На себя злюсь не меньше! Зачем поддалась и ответила на поцелуй? нужно было сопротивляться до последнего! А я? Показала Лютаеву насколько уязвима. Он всего лишь поцеловал, а я растаяла! Спас меня от грехопадения водитель КАМАЗа. Вот кого нужно благодарить! Ругаю себя за слабость, ругаю судьбу за то, что опять столкнула нас, ругаю Лютаева за то, что беспринципная сексуальная сволочь!
На лице Вани алеет отпечаток от моей руки, но удовольствия он не приносит мне. Губы жжет, они отвыкли от поцелуев. Тело до сих пор мелко вибрирует, внизу живота никак не отпускает тяжесть. Возбуждение крепко держит в своих колючих объятиях. Чувствую себя натянутой струной, которая в любой момент может лопнуть.
Мне невыносимо находиться с ним в тесном пространстве салона! Дергаю дверь, но Ваня ее не открывает. Заводит двигатель и срывается с места, набирает запредельную скорость. Я помню, что он отлично водит. Раньше не боялась ездить с ним, а вот сейчас страшно. У меня есть Мия, о которой некому будет позаботиться, случись со мной несчастье. Я для нее единственный родной человек, а Ваня так бездумно рискует нашими жизнями. Несмотря на то, что обещала себе больше не заговаривать с ним, вынуждена обратиться:
- Сбавь скорость! - требую я, когда он совершает опасный, на мой взгляд, обгон. Обняв себя за плечи, сверлю его злым взглядом до тех пор, пока он не начинает ехать медленнее, только