Хлопает дверь, и я просыпаюсь. Моя подушка мокрая от слёз.
Кот сидит возле подушки и смотрит на меня своими загадочными потусторонними глазами. А я, не обращая на него внимания, бросаюсь к шкафу и достаю из него свой видавший виды саквояж. Он сейчас пуст, все мои немногочисленные пожитки сиротливо разложены по полочкам. Единственная вещь, которую я не стала доставать, – это свёрнутый рулоном шарф. Шарф, который я ни разу не надевала.
Когда меня нашли на крыльце приюта, я была завёрнута в обычные белые пелёнки. Ни вензелей, ни каких-либо амулетов, которые частенько находят рядом с брошенными детьми, при мне не было. Но на ручке был повязан…
Я разворачиваю тончайшую дорогую ткань, всматриваюсь в серебристую вышивку.
Перевожу взгляд на зеркало. В предрассветных сумерках цвет моих глаз почти неразличим. Но я и так знаю, что они глубокого синего цвета.
Это не может быть совпадением.
Уснуть больше не получается. Восход солнца застаёт меня сидящей на кровати со скрещенными ногами напротив кота.
– Не знаю, как тебя зовут на самом деле, но лучше я буду называть тебя Сажиком, особенно при посторонних.
Кот не возражает. Впрочем, он вообще не реагирует на мои слова, то есть ведёт себя как и положено обычному коту – вылизывает свою мохнатую лапу. И это хорошо. Стоит сначала пообщаться с магистрами. Мне кажется, и Айленгор, и Мардего в состоянии понять. И уж сразу убивать кота точно не станут. А вот если не предупредить, и кто-нибудь сам поймёт, что потусторонний гость, устроивший ночной переполох, засел в Сажике, есть шанс, что сначала ударят по нему магией, а потом будут разбираться.
Сажик и так чересчур похорошел, слишком видны отличия. Сейчас передо мной матёрый пушистый красавец с роскошной блестящей шерстью. И он вроде как подрос немного. Хотя в этом я могу ошибаться. Я ведь, в сущности, видела его всего два раза: когда он лежал тряпочкой на руках у ревущей кухонной девчонки и в лазарете. Там, в коконе из бинтов, он выглядел стройнее.
– Сидел бы ты тут, не высовывался, – говорю я. – Я бы принесла тебе поесть.
Кот поводит своими ушами, украшенными кисточками, но, о чём он думает, мне не прочесть.
– Ух ты! – Анариэль, как всегда, появляется внезапно. – Сажик совсем поправился? Он сам пришёл?
– Сам, – отвечаю я. – Ночью.
– Умный котик.
Эля тянется к Сажику, чтобы погладить, а я с тревогой за ней слежу. Как клыкастик воспримет фамильярность? Но тревога напрасна: кот мурлычет и подставляет свои уши для почёсываний. Кот как кот.
– Говорят, Мардего его долечил?
Я киваю.
– Молодец, – с чувством выдыхает Эля и часто-часто моргает глазами, словно борясь с непрошенными слезами. – Не пожалел магии на нашего Сажика. Мне кажется, Сажик лет двадцать сбросил. Это ж сколько магии в него Мардего вкачал?
И я снова начинаю сомневаться. Может, и правда магистр не пожалел энергетического ресурса для символа Академии, или как они там его назвали? Поэтому кот и выглядит сногсшибательно.
Но тогда неужели я всё себе надумала? И сон связан не с клыкастиком, а с моим расшалившимся воображением.
Сердце болезненно сжимается. И я понимаю, что я не хочу, чтобы сегодняшний сон оказался просто сном. Восемнадцать лет я прожила, не зная, кто я и откуда. И сегодня я испытала радость пополам с горечью. Даже если мой отец погиб, а мама меня оставила, всё равно лучше знать.
А может, и не погиб, может, и не оставила. Я должна в этом разобраться.
Стоит ли рассказывать Кестеру? При мысли о напарнике мне становится жарко. Я вспоминаю события прошлой ночи. Что на меня нашло? Не хочется думать, что Кестер намеренно застал меня врасплох. Может, он и правда испугался за меня? Трогаю подушечками пальцев свои губы. Они помнят. Томительно сладкая волна прокатывается по телу. Неужели я переступила сегодня ту самую грань? Он назвал меня своей девушкой. Но ведь это не может быть по-настоящему. Ничто не изменилось и вряд ли изменится. Невеста его никуда не делась. И мы из разных миров. Хотя…
Некоторое время думаю о том откровении, которое пришло сегодня. Если это не сон, а правда, то…
Стоп! Как я буду выглядеть в его глазах, если заявлю, что мои родители – Алекс Тейлор и Майя? Он может подумать, что я хочу приблизиться к нему по статусу. Нет. Не могу. Унизительно. Да и доказательств никаких. Сажик вряд ли что-то скажет.
Пожалуй, об этом не стоит говорить никому, кроме магистров. Хотя и им зачем эта информация? Это ничего не изменит. А о том, что Алекс Тейлор ушёл в разлом, я уже сказала Айленгору.
Так что есть смысл рассказать только о Сажике-клыкастике, да и то аккуратно. Сначала надо прощупать обстановку.
Кестеру же пока ничего говорить не стоит. Если я вообще смогу с ним говорить. Да я едва ли рискну глаза на него поднять после сегодняшнего.
Но поднять глаза приходится. Кестер стоит напротив входа, прислонившись плечом к дереву. И сначала я решаю, что ждёт он не меня, потому что первой выходит Кайра. При виде своего жениха она радостно бросается к нему.
– Кес, я тебя вчера ждала, – щебечет она. – Мне было так одиноко. Лили оставили в лазарете. Я надеялась, что мы прогуляемся в город.
Кестер скупо улыбается ей.
– Привет, Кайра. Я был занят.
Он говорит, а сам смотрит поверх головы девушки. Если у меня и было время улизнуть, то я его упустила. Кестер неуловимым движением обходит Кайру, и я отмечаю, как срывается её попытка уцепиться за его локоть.
– Привет, Мели, – с совершенно другой интонацией здоровается он.
Его голос насыщается бархатными нотами и становится ниже. А у меня внутри в области сердца возникает ответная вибрация.
Ненормальная реакция, с которой я не способна совладать.
И, пока я пытаюсь сообразить, как себя вести, Кестер оказывается рядом, а наши лица на одном уровне, потому что я ещё не успела спуститься по ступеням.
– Я ждал тебя, – хрипло говорит он и неуловимым движением притягивает меня к себе, обвив рукой мою талию.
Вокруг нас люди, и я совершенно не готова к тому, что он делает в следующий момент, – к нежному прикосновению его губ к моим. Только поэтому я не успеваю ни остановить его, ни отклониться. Поцелуй заканчивается, не успев начаться. И Кестер, пользуясь моей растерянностью, берёт меня обеими руками за талию и переставляет на землю так легко, словно я пушинка.
– Ты… что? – наконец выдавливаю я.
– Я пришёл