— Итак, ты отказываешься. Это рискованно, но я не собираюсь влиять на твоё решение. По крайней мере, сейчас. Я советую тебе подумать. Но учти, что потом может быть слишком поздно. Чем дольше ты будешь держать свою хищную сущность на цепи, тем сильнее она будет рваться. И тем страшнее будут последствия, когда цепь не выдержит, — Сайринат плавно поднялся с дивана и направился к окну.
— Уходишь? — спросила Ангелина.
— А ты бы хотела, чтобы я задержался? — он обернулся, стоя у окна.
— Уходи. И больше не возвращайся. Твоё предложение я не приму. Но спасибо за заботу.
— Не стоит. Я ничего для тебя не сделал. Совсем забыл, как твои раны?
— Заживают, и быстро. Твоё лекарство очень помогло.
— Хорошо. Приятной ночи, — с этими словами воин выпрыгнул в окно.
Разумеется, после посещения Сайрината ночь просто не могла оставаться приятной. Детали разговора никак не выходили из головы, и Ангелина смогла снова заснуть только под утро.
«Беги от себя, охотница. Беги, словно у тебя и в самом деле есть шанс. Кто знает, может, ты окажешься достаточно быстрой? Я почти уверен, что хочу этого. Но что случится, если ты загонишь себя в клетку? Найдёшь ли ты выход? И вспомнишь ли обо мне, когда тебе больше некуда будет пойти? Если нет, я напомню. И сделаю всё, чтобы ты приняла новую жизнь».
После посещения Сайрината Ангелина наконец-то начала просыпаться тогда, когда привыкла — то есть, где-то около полудня. Иногда во сне ей чудились голоса, зовущие куда-то, женщине снилось три-четыре сна за ночь, они стали намного красочнее. В начале второй недели, когда молодые люди гуляли по посёлку, Николай словно между прочим спросил:
— Кстати, ты, случайно, не принимаешь по ночам гостей?
— О чём ты? — искренне удивилась Ангелина. Сайринат больше не возвращался, а никому другому не пришло бы в голову залезть к ней в комнату.
— Помнишь, я сегодня зашёл к тебе?
— Помню. Разбудил зачем-то, — буркнула женщина.
— Я хотел пожелать спокойной ночи.
— В четвёртом часу утра? Сколько партий в шахматы вы сыграли с отцом?
— Много. Иногда мы увлекаемся и теряем счёт времени. Так вот, когда я зашёл, успел заметить какую-то тень за окном.
— Наверное, птица. Или тебе просто показалось.
— Знаешь, я боюсь, что этот ящер украдёт тебя. Может, будешь закрывать окно? Просто на всякий случай.
— Если бы он решил забрать меня силой, его не остановило бы какое-то окно. И он сделал бы это ещё тогда, в лесу. Но окно я закрою. Знаешь, последние несколько ночей он мне снится. Точнее, его голос.
— И что же он тебе говорит?
— Он не говорит. Он поёт, но я не понимаю слов, только почему-то улавливаю смысл песен и вижу образы. Но наутро я забываю их.
— Песня всегда одна и та же?
— Нет. Я почти не помню этих снов. Знаешь, я боюсь, что он был прав, и мне действительно не место среди людей. А я рискую, подставляя тебя.
— Милая, перестань. Ну что может случиться?
— Могу случиться я, — тихо ответила Ангелина, глядя на виднеющийся в конце дороги лес. — Неужели ты забыл, как я сражаюсь, как убиваю? Я прошу тебя об этом почти с самого дня нашего знакомства: не забывай, кто я на самом деле. Иногда мне кажется, что ты не принял мою нечеловеческую сущность, а предпочёл о ней забыть.
— Я знаю, кто ты. И помню об этом, — Николай положил руку на плечо своей спутнице, а та едва удержалась, чтобы не скинуть её. — Но я вижу, что ты потеряна, ты не хотела этого превращения. Значит, тебе нужен тот, кто поможет оставаться собой, не превратиться в монстра.
— Ты прав, только… моё желание или нежелание ничего не меняет. Превращение уже совершилось. Я уже монстр. И вопрос только в том, хватит ли мне сил себя сдержать.
— И поэтому ящер предлагал тебе поучиться самоконтролю?
— Да. Но я боюсь, что с его предложением не всё так просто. Принять его помощь означает стать частью его мира. И неизвестно, к чему это приведёт.
— Нет, такого нам не надо. Справимся сами, без всяких посторонних ящеров, — Николай улыбнулся и приобнял её. Они уже почти дошли до края посёлка.
Ангелина промолчала, хотя с последним высказыванием любимого была не согласна целиком и полностью. Она вовсе не была уверена, что справится сама. И Сайринат был для неё кем угодно, но только не посторонним.
— Послушай, у меня небольшая проблема, — сказала Ангелина, рассматривая свои пальцы. — Ты не мог бы показать мне, где лежат инструменты, когда придём домой?
— А зачем тебе? — удивился Николай.
— Хочу ногти укоротить, но обычные ножницы их не берут.
— Ничего себе проблема. Попробую найти что-то подходящее.
— Спасибо. А то я уже не знаю, что с ними делать.
— Я всегда рад помочь, ты же знаешь.
Когда они вернулись домой и забрались в подвал, Николай принёс ящик с инструментами. И теперь молодые люди разглядывали содержимое этого самого ящика, сидя за грубым деревянным столом в полутёмном помещении, освещённом тусклой лампой в жёлтом абажуре.
— Слушай, а как ящер справляется со своими когтями? — спросил Николай, тупо глядя в ящик.
— У него для этого есть целый набор специальных инструментов типа наших пилок для ногтей. И вообще он каждый раз с когтями возился порядочно.
— Так… есть напильник, пойдёт? — спросил Николай, извлекая инструмент.
— А нет ли чего-то посущественнее?
— Может, болгаркой отпилить сколько надо?
— А ты представляешь себе, как это будет выглядеть?
— Могу принести садовый секатор, — предложил Николай.
Ангелина с сомнением посмотрела на свои аномально крепкие ногти.
— Это типа такие ножницы для ветвей?
— Угу, они самые.
— Попробовать можно. Главное, чтобы твои родители этого не увидели.
— Сейчас принесу, — сказал Николай и поднялся из-за стола.
Ангелина взяла напильник и повертела его в руках. Попробовала подпилить им ноготь на указательном пальце. Тот поддавался, хотя и не очень охотно. Через некоторое время на лестнице послышались шаги и Николай зашёл в комнату с садовыми ножницами в руках, осторожно прикрыл дверь.
— Слушай, а, может, тебе и не надо их коротко стричь? — предложил он, наблюдая за процессом. — Длинные ногти тебе идут.
— Они уже начинают мешаться, — ответила Ангелина. — Но, в принципе, можно попытаться просто спилить их до нужной длины. Уж больно здоровенные эти ножницы, неудобно стричь будет.
— Так я уношу их обратно? И, кстати, тебе лучше прихватить напильник и уйти с ним в свою комнату, сюда может папа спуститься.
Ангелина кивнула, взяла инструмент