Что касается нашего Западного Мира, то свобода для социального маневра отдельно взятого человека несколько шире. Но и здесь все общество и население, то есть все нации, уже сейчас можно рассматривать, как обслуживающий придаток к этому выросшему до небес технократическому монстру. Обслуживают его не только инженеры в цехах, но и земледельцы которые этих инженеров кормят. Я думаю это вам и так очевидно. В прошлые века многое было завязано на финансовые игры, сейчас уже не в такой мере.
— А зачем он им сдался, этот монстр-ассемблер? — спросил наконец Завирдяев.
— С совершенно определенными целями, — ответила Ландскрихт. — все эти… толстосумами-то их уже не назовешь… все эти боссы считают себя довольно просвещенными персонажами. Отчасти такая самооценка справедлива — у них есть определенное видение будущего и они его реализуют, и в этом они вполне последовательны.
Бандона-Третьего, с которым вы лично встречались, это тоже касается, причем по этой части он ушел несколько вперед остальных. Если Оппенгеймер, являющийся фигурой ассоциированной с GBA видит в Конверсии лишь выход вооружений на высокие орбиты, то Бандон мечтает, да, звучит наивно, но действительно мечтает о выходе человечества, Западного человечества в далекий космос. Как во всей этой фантастике — города на Луне, на Марсе и все такое. В целом это довольно конструктивно. Я это признаю, — она вдруг как-то повеселела, словно что-то недоговорила, а потом наконец рассмеялась.
— Или как советские фантазии со всеми этими, — она продолжила смеяться все сильнее, — космонавтами в белах обтягивающих, — она в очередной раз хохотнула, обтягивающих крепкие мужские ягодицы скафандрах.
— Очень смешно! — недовольно отозвался Завирдяев, — хотя я вижу, что что-то человеческое вам не чуждо, по крайней мере юмор, хоть и такой себе.
— Да нет, правда. Сейчас двадцать второй век. Мы, ну вы, должны были бы, — она вновь хихикнула. — жить в обществе равных возможностей и каких-то там потребностей. Ходить бы на… партсобрания в консерваторию. Труд, пролетариат… И бетонное жилище с капающим латунным краном. И сосед-алкоголик. Без этого-то как?
— Глумитесь, глумитесь, я послушаю, — пробурчал Завирдяев. — Это моя страна, если что. Раньше я думал, что вы так ко всему относитесь, потому что вы иностранка, хотя и в этом случае можно было бы сдерживаться. Теперь я вижу что вы с другой… ладно, вы черная дыра, раз вам так нравится. Вам-то конечно смешно с вашей высоты.
— Да нет, попытка чего-то в этом мире изменить была, но, как молодежь говорит, незачет. Иногда так бывает, что что-то, что начинается хорошо, вырождается потом в такое что… У вас вот в вашем замечательном краю весна начинается с веселой капели и солнца, а потом проходит немного времени и повсюду лужи, грязь и дерьмо из под снега везде.
Завирдяев недовольно скривился. Сравнение ему не понравилось. И камень в огород пусть и осточертевшего гнусного Суперфедеранта тоже.
— Современные хозяева Западного Мира тоже ведомы некоторой романтической идеей, правда, так бесцеремонно, как это делали ваши кроваво-красные предки, они ее, эту идею не декларируют. И надо же было такой цвет выбрать. Посмотрите, у суперфедералистов, ваших суперфедералистов все синее, приятное для глаза. И в самом Суперфедеранте тоже флаги других цветов. А эти… Ладно, давайте серьезно. Основой всего дела, всего проекта, в современном мире является Ассемблер. Это индустрия-супермашина, для которой нужно однозначно исчислимое количество обслуживающего персонала. И численность этого персонала куда меньше той, что составляют нации Западного Блока.
По отношению к этим излишкам ваши боссы великодушно сформулировали принцип «живите, хрен с вами». Это так называемый принцип Глобального Авангарда. Там еще есть более внешний периметр — это недонациональное большинство, UNM. В своей первоначальной версии предусматривалось просто провести условные географические границы, раскидав все страны по нескольким группам — высокотехнологичные флагманские, и прочие вторичные, вроде сельскохозяйственных, сырьевых или вообще ни на что негодных.
Надо сказать, по части гуманности за пару веков человечество несколько ушло вперед. Знаете, какой период из пяти недавних веков самый мерзкий? Девятнадцатый век. С этими его учеными-недоучеными, возомнившими, что все секреты и тайны природы или раскрыты или вот-вот будут раскрыты. Что человека можно оживить вставив в труп электроды, солнце горит благодаря химической реакции, которою эти недоумки осилили изучить и все в таком духе. Все изучено и все понятно и может уместиться в их плесневелые книжонки. И все можно. Эх, меня тогда здесь не было.
— Так вот, продолжим про Глобальный Авангард. У этой идеи были предшествующие версии. В современном своем варианте она звучит… Сейчас поймете. В общем, еще до начала Предвойны, в конце прошлого века стало понятно, что собрать все производственные мощности, составляющие высокотехнологичную верхушку производственного потенциала в одном регионе если и возможно, то довольно проблематично, особенно в условиях угрозы грядущего противостояния. Уже тогда поняли, что может получиться, как с силиконовой долиной в начале Войны.
Когда же уже в военные годы сформировался Ассемблер, было совершенно очевидно, что стаскивать его составляющие в отдельный регион, в те же США, это полнейший абсурд. Даже при исчезновении угрозы со стороны Азиатского Блока дело оказалось бы слишком затратным. Раскидывать все государства на высокотехнологичные и авангардные и все остальные, более отсталые уже виделось непрактичным. Целые государства, рассматриваемые в качестве продвинутых — слишком крупные куски, нужно более тонкое разделение.
Напрашивалась идея сформировать своеобразную сеть внутри существующих государств. Сеть — это наднациональная структура наращиваемая вокруг объектов Ассемблера. Как ткани на костях.
Оказалось, в таком простом исполнении это тоже не вариант. Государство или группа государств рано или поздно могут устроить что-то вроде демарша. Только если российский демарш чуть-чуть уменьшил поступление сил на фронт, то новый предполагаемый демарш разорвет единые производственные цепочки.
Крайне желательным теперь стало видится объединение всех национальных государств под единым четко формализованным началом, мировым правительством. Западным мировым правительством. Для начала объединение будет базироваться на конфедеративных принципах, но с прицелом на дальнейшую централизацию.
— Это возможно?
— В том то и дело. Вы наверно себе представили такой глобальный… Глобальную Империю? Ну хорошо, глобальное государство? Это не способ. Чернь на это, на единое государство, сейчас не согласиться.
— Вы так их называете? Простых людей.
— А что. Кто-нибудь из важных и больших людей меня к ним, к этим простым, может причислить, это нормально, — Ландскрихт усмехнулась.
— Кстати, в нескольких словах о том кто чернь кто не чернь. Из Войны кто-то получает выгоду, кто-то нет. В первые