— Чья подпись на бумаге? — Решил я уточнить автора этой индульгенции.
— Барон Сазонов. Он руководит охраной Её Высочества и имеет самые обширные полномочия, часть которых он передаёт тебе на время эвакуации Её Высочества из опасной зоны.
— Хорошо. Кто нас встретит в Симферополе?
— Барон Снегирев. Глава Симферопольского отдела ГосБезопасности. — Майор поднял руку чуть выше своей головы. — Примерно такого роста. Худой. Тонкие усы. Не ошибёшься. Гонца отправили на гоночном автомобиле мэра Алушты. Вас встретят на въезде в город.
— А если его не будет?
— Действуй по ситуации. Барон Сазонов со своими людьми двинется вслед за вами на небольшом удалении.
* * *
Управление местным автомобилем мало отличалось от известных мне машин с коробкой автоматом. Руль. Две педали. Рычаг переключения вперёд-назад. Даже поворотники включались таким же рычажком, расположенным под рулём. Усилитель руля отсутствовал, поэтому на поворотах приходилось активно крутить баранку, что для меня было непривычно. Как и планировал, сначала старался ехать медленно, привыкая к управлению, потом прибавил скорость.
Мотор оказался маломощным. Он хорошо разгонялся с места и резво набирал скорость. Примерно до тридцати километров в час. Потом сзади словно открывался тормозной парашют. На педаль газа машина реагировала вяло. Ей банально не хватало мощности.
На трассе то и дело встречались группы остановленных автомобилей, возле которых прохаживались полицейские. Пассажирам запрещалось покидать транспорт до моего проезда.
— Ваня, расскажи о своём мире. — Попросила Татьяна. Кроме нас в машине никого не было, но подслушивающие устройства были наверняка.
— Зачем?
— Ну мне интересно, как ты там жил.
— Жил. Там. Теперь не живу. Это не просто моё прошлое, это прошлое практически другого человека. Другое общество. Другой социальный строй. Единственное, что у нас общего — это культура. Поэтому я не испытываю больших проблем, живя здесь.
— У тебя там кто-то остался? — Участливо поинтересовалась Таня.
— Естественно. Я же не в пещере отшельником жил.
— Сочувствую.
— Чему? — Хмыкнул я. — Вся наша жизнь состоит из встреч и расставаний. Это неизбежный процесс. С тобой мы тоже расстанемся. Так или иначе.
— Тебе не нравится моё общество? — Ощетинилась девушка. Её реакция была предсказуемой. Я специально подобрал такую фразу.
— С чего ты так решила?
— Ты сам сказал, что хочешь со мной расстаться. — В голосе Татьяны звучала с трудом скрываемая обида.
— Я не сказал, что хочу. Я сказал: придётся. Даже если мы поженимся и проживём вместе счастливую жизнь, то когда-нибудь нам придётся расстаться. Все мы смертны.
— Мы не поженимся. Отец…
— Мы уже говорили об этом. — Оборвал я девушку. — Твой отец не горит желанием отдавать тебя за турка. — Меняя тему, спросил о другом: — В Симферополе есть по-настоящему священное место? Желательно храм или часовня большая?
— Зачем тебе? — Таня оторвалась от дороги и подозрительно на меня посмотрела. — Венчаться не получиться. Я не крещёная.
— Это единственное препятствие? — Мне стало интересно. Вообще-то, я думал о другом.
Впереди возле очередной остановленной колонны машин назревала потасовка. Кто-то посчитал, что он круче ГБ, и принялся качать права. А может, это были обычные полицейские, привлечённые к операции и не обладающие достаточным весом в глазах остановленной шишки.
Толстяк, громко крича, пытался выбраться из машины, а полицейский хватался за клинок на поясе, не решаясь его вынимать. Со стороны сцена выглядела забавной, но я всё равно обогнул их по широкой дуге.
Моя подопечная тоже отвлеклась на бесплатное развлечение.
— Барон Дадиани, собственной персоной. — Усмехнулась она, узнав толстяка. — Никак не может примириться, что ему титул урезали.
— За что его так?
— Ни за что. Моему отцу надоело терпеть чванство горских народов. Когда их включили в состав империи, там каждый пастух с тремя аулами, себя считал князем. Хотя у нас некоторые помещики имели больше земли и крепостных, чем вся Грузия или Армения. Вот он и привёл их титулы в соответствии с владениями. Но отец не совсем справедливо поступил. Наших Российских дворян затрагивать не стал. — Таня немного отвлеклась, уйдя в экскурс по истории. Я уже было успокоился, как она выдала новый вопрос на старую тему: — А у вас как дела с дворянами обстояли?
— Никак. У нас не было дворян в вашем понимании. Все люди равны от рождения. По закону. Нет крепостных. Все свободные граждане.
— А правит кто?
Насколько я понял из книг, здесь во Франции буржуазной революции не было. И Наполеон на Москву не ходил. Монархии прочно сидели на своих тронах, отгородившись от народа разного вида парламентами. Поэтому разговоры про революции, коммунизм и прочее, лучше не заводить.
— Народ, путём выбора главного правителя на короткий срок.
— Так, это…
— Стоп! Меньше всего я хочу говорить о политике с красивой девушкой и на трезвую голову. Пить я бросил, значит, и с политикой тоже завязал. Договорились?
Я оторвался от дороги и посмотрел на Таню. Она скорчила недовольную физиономию, но согласно кивнула.
— Давай продолжил разговор о святом месте в Симферополе. — Вернулся я к прежней теме. — Есть такое?
— Часовня Луки Огнетворца Крымского. — Буркнула Таня отвернувшись.
— Далеко она от въезда в город?
— Нет. Только на горку подняться. Что ты задумал? — Она повернулась ко мне.
— Я не знаю, как тут у вас с духами дела обстоят. Но если есть святое место, да ещё и чудодейственное, то в нём точно живёт добрый дух, задержавшийся в нашем мире. Надеюсь, он окажется сильнее духа Иванова и не пустит его на свою территорию.
— Ты такое только нашим священникам не ляпни. На костёр не потащат, но анафеме точно предадут.
— Начхать. Я к ним в монастырь со своим уставом не лезу. Мне главное — тебя уберечь, поэтому будем использовать любую возможность.
— А как ты собираешься разобраться с духом Иванова?
— Для начала выясню, что ему от меня нужно. — Я дословно помнил, что кричал одержимый. — Иванов меня звал, но не сказал зачем. Вдруг хочет покарать, как присвоившего чужую фамилию.
— Но тогда