Придется-придется.
Так что, вперед, мой герой! И без лишних споров!
Глава 1
Люблю, знаете ли, по рынкам гулять. Интереснее, чем в музее. Что в том музее хорошего? Глиняные черепки от горшков, которые побили Аграфена Васильевна с Никанором Игнатьичем в одна тыща замшелом году? Картины, с которых пялятся на тебя совершенно незнакомые люди? Чучело медведя, выгоревшее до такого состояния, что он уже и не бурый, а желтый, как будто родственник китайцам? Не, рынок — это совершенно другое дело.
Во-первых, тут гораздо разнообразнее. Хочешь — иди направо, рассматривай джинсы всех цветов радуги, и даже тех цветов, что в радуге не предусмотрены. Хочешь — направо, где книги всех сортов и жанров, от фэнтези в попугайских обложках до советских производственных романов. Здесь можно долго рассматривать россыпи значков, там — поперебирать военную форму, со всей причитающейся амуницией. Хотя лично меня, после службы в мотострелках, армейская р-романтика как-то не привлекает. Инструменты и фрукты, мотоциклы и бисер, цыплята и удочки, колбасы и бутылки… С краев рынки всегда обсажены бабушками с геранью и аккуратно разложенными на тряпочках самовязанными шерстяными носками и потертыми фарфоровыми статуэтками. Между бабушками хмуро трутся помятые мужики, по виду — жертвы зеленого змия, торгующие ржавыми гаечными ключами и мятыми самоварами. Впрочем, часто встречаются и рукастые мастера, выставившие на обозрение потенциальных покупателей кованые дверные ручки или резные скамейки для бани.
Чем еще привлекают рынки? Среди всего этого разнообразия можно встретить такие занимательные вещички, какие не увидишь не то, что в музее — вообще нигде кроме торговых рядов. Хочешь мормышки, светящиеся подозрительным зеленоватым светом? Пожалуйста. Ищешь советские монеты двадцатых годов? Вон, за углом. Нужен латунный безмен[1], которым еще в позапрошлом веке купцы отгоняли волков от обозов? Держи. Интересуешься кольчугами? Немецкими касками? Облепиховым вареньем? Мускусными утками? Плоскорезом Фокина? [2]Пластмассовыми черепами? Только плати.
В этом еще одно выгодное отличие рынка от музея. Если тебе в музее приглянется «вон та симпатичная шкатулочка» — черта с два тебе ее продадут. На рынке же — продадут, еще и скидку дадут и конфетку подарят.
Так что — люблю гулять по рынкам. Сессия закончилась, на второй курс успешно перешел, от рынка до общежития — рукой подать. Чего бы и не потратить время, поглазев на всякую всячину.
Правда, в таких прогулках есть и минусы. Минус кошелек, к примеру.
Я огорченно похлопал себя по карманам, как будто кошелек мог взять и переползти из одного кармана в другой или вовсе перепрыгнуть в рубашку. Нет, сам, конечно, виноват: нечего носить деньги в заднем кармане. Тем более — в рыночной толчее. Вытащили, конечно. Да даже если и сам выпал — теперь уже не найдешь. Считай, что подарил две тысячи кому-то везучему. Хорошо еще, что мобильник оставил на зарядке, а то мог бы и его «подарить».
Пожав плечами, я ввинтился обратно в толпу. Деньги не последние, энзешка лежит в уже собранной дорожной сумке, вместе с билетами. Так что особого повода для расстройства не вижу. Разве что фиг теперь чего купишь, ну так я, сами понимаете, не столько за покупками пришел, сколько глаза покормить.
Поглазев на аккуратные прямоугольнички меда в сотах, искоса полюбовавшись на кружевное женское белье — предпочитаю не обертку, а наполнитель, но все равно красиво — я потихоньку продвигался к выходу с рынка. Людей сегодня толпилось как-то необычно много, а так как мое личное пространство мне — в данный момент — дороже моего личного времени, то я двигался сложным зигзагом, выбирая те проходы, где казалось посвободнее. В конце концов, то ли народ наконец-то купил все, что хотел и разбежался по домам, то ли эта часть рынка не пользовалась особой популярностью, но идти стало совсем легко. Я бодрой походкой пробежал вперед, свернул влево-вправо, еще раз влево, еще раз вправо, после чего вышел туда, где уже был: к дощатому прилавку, за которым усатый дед торговал редиской, зеленым луком и каким-то салатом.
— А как к выходу с рынка пройти?
— Туда.
Ага. Держа в голове направление, я пошел в указанную сторону. Никуда не сворачивал, протиснулся в узкую щель между двумя прилавками — слева тетка громогласно рекламировала молоко и творог, справа вторая тетка пыталась перекричать соседку, предлагая всем и каждому «сметанку и маслице» — и наконец-то увидел вожделенную арку выхода.
Тетки с молочкой…
Мужик ведром, из которого выглядывают толстые лини, открывающие рот и делающие «Хм»…[3]
Целая шеренга бабок, теток и одной девчонки, продававших жареные семечки. Надо же, давным-давно их не видел, не семечек, а вот таких тетушек, которые зачерпнут тебе стакан «черного золота» и высыпят в ловко свернутый кулек из книжной странички. Раньше все время попадались на глаза, а потом как-то незаметно испарились…
Дедок в залихватской кепке, звенящий косами…
Непременные мужики с горками инструментов…
Уф, выход.
Я бодро двинулся вперед и… Э… А куда идти-то?
Какое-то совершенно незнакомое место. Вроде бы год уже отучился, на рынке был раз сто, но через этот выход не проходил. И улицы этой не видал… Даже не представлял, что такая есть в городе. Мостовая — именно мостовая, то есть не асфальтированная, а вымощенная потертой брусчаткой. У стены рынка стоит телега, в которую запряжен меланхоличный гнедой коник, жующий сено. Над головой гремела залихватская музыка. Я посмотрел вверх. Динамик на столбе.
Как-то все вокруг было… Странно.
Да и черт с ним.
Я закрутил головой, чтобы сориентироваться по девятиэтажке общаги: она видна отовсюду, потому что единственная высотка в окрестностях.
Общаги не было. То есть — вообще. Ни спереди, ни сзади, ни справа, ни слева. Нигде.
Это как?
Я подошел к ближайшей лавочке, уселся и посмотрел на окружающую меня действительность.
Голова закружилась.
У вас никогда не было такого ощущения, как будто вы отстранились от мира и смотрите на него безразличным взглядом наблюдателя? Как будто вокруг вас — сверхреалистичное кино, с трехмерным экраном, живым звуком, полным эффектом присутствия, но при этом вы все равно знаете — это всего лишь кино? Нет? И у