– Это прозвучит глупо…
– О, за последнее время я сделала столько глупостей, что не мне об этом судить.
– В тюрьме у меня было время подумать. Я сбежал от семьи, приехал в Базиликату и мне понравилась свобода. Но я наделал много того, чего не должен был, худшим были азартные игры. Я заработал большие деньги, но спустил практически все. Я постоянно был в долгах, мне приходилось просить авансы за работу и я ввязался в незаконные проекты. Синьора Раваллино узнала от своих друзей, что я должен большую сумму и оказался во власти непорядочных и весьма опасных людей. Как только она узнала, пригрозила рассказать обо всем своему мужу. Это бы погубило меня, потому что без его поддержки я бы никогда больше не получил здесь работу. Я разозлился, но потом мы помирились…
– У синьоры Раваллино страсть наставлять людей на путь истинный.
– Все гораздо хуже. Это не благие намерения, ей нравится изображать Бога и уничтожать людей. Даже не знаю, кто хуже, мои кредиторы или Альфонсина.
– Так ты возвращаешься в Рим…
– Мне очень жаль. Я поступил с тобой неправильно. Ты мне действительно очень нравишься, но…
– Но?
– Дочь для меня важнее всего. Если жена согласится принять меня назад… но в любом случае я буду рядом с дочерью.
– Ты собираешься работать в Риме?
– Придется начинать с нуля, хотя я не хочу быть мальчиком на побегушках с моим опытом и в моем возрасте! Я уверен, что достоин большего и…
– По-моему, тебе пора.
Алессия смотрела вслед Андреа, чувствуя, как колет в сердце. Она вышла в кухню, выключила печь, смахнула слезу, но на ее месте появилась следующая.
Тут колокольчик прозвенел снова. Натянув дежурную улыбку, Алессия поспешила в зал и столкнулась нос к носу с карабинером по имени Паоло.
– Привет! Что это за удивительный запах?
– Кексы с лимоном.
– Кексы с лимоном,– повторил он так, словно это было самое невероятное сочетание, о котором он когда-либо слышал.
Алессия посмотрела на карабинера с опаской, а тот решительно заявил:
– Я хочу купить лимонный кекс. Сколько он стоит?
– Два евро один кекс, два кекса за три.
– Дай мне четыре кекса.
– Вы… ты хочешь купить кекс? – пробормотала девушка.
– Ну… это же кондитерская, да? Я хочу купить кекс.
– Да, это так. – Она наконец вышла из оцепенения. – Погоди минутку, я сейчас!
Алессия поспешила на кухню. Боже, Андреа отвлек ее и она не успела покрыть кексы глазурью! Она же не может продать их без глазури, правда? Девушка надела кухонные перчатки, схватила противень, еще теплый после духовки, и поспешила обратно в зал.
Когда Паоло увидел противень, его глаза заблестели от восторга. Карабинер с шумом понюхал воздух.
– Я… боюсь, что я еще не покрыла их глазурью…
Молодой человек отмахнулся. – Если на вкус они так же восхитительны, как пахнут, подозреваю, что глазурь им не нужна.
Алессия передала ему один кекс через прилавок. Карабинер откусил и широко распахнул глаза.
– Это невероятно, – сказал он с набитым ртом, крошки покрывали верхнюю губу.– Нет, это лучше, чем невероятно. Это феноменально! Как ты его придумала?
– Старый семейный рецепт. Я немного оживила его за эти годы.
На самом деле она сильно его оживила, объединив навыки, полученные в кулинарной школе и профессиональное оборудование, которого не было во времена его детства, с опытом многих лет. Они-то с бабушкой все взбивали вручную.
– Это лучший кекс, который я когда-либо ел в своей жизни, – сказал молодой карабинер. – Можно еще?
Алессия никогда не видела, чтобы кто-то так воодушевлялся кексами. Она начала сомневаться в его здравомыслии. Но с другой стороны, позитив Паоло был заразителен. От слез не осталось и воспоминания, она широко улыбнулась и передала через прилавок второй кекс.
Паоло снова расплылся в улыбке, а внутри у Алессии что-то тихонько зашевелилось, словно множество маленьких бабочек проснулось после зимней спячки и они сначала несмело, а потом все увереннее, расправляли свои цветные крылышки. Мир вокруг снова обрел ароматы.
* * *
– Он признался? – Спросила Николетта, присев за столик Бани Брандолини на центральной площади, как будто он не перестал с ней разговаривать после случившегося.
Карабинер вздохнул. Действительно, а смысл дуться? Тем более, что это глупая девчонка натворила дел, Николетта наоборот позвонила ему почти сразу. Почти… да. Но мужчина же должен быть снисходительным.
– Он был уверен, что у нас есть флешка и признался. Единственное, о чем он беспокоился, о репутации Альфонсины и о дочери с внуками. Странные люди, натворят дел, а потом начинают беспокоиться… Собственно, это касается и вашей компании. Ты понимаешь, что вы чуть не натворили? А если бы собаки растерзали Алессию, как бы ты жила с этим дальше?
– А собака? Что теперь будет с псами Раваллино? – Николетта тут же перевела разговор на другую тему. Она даже думать не хотела, как все могло повернуться.
– Мы поговорили с кинологами, по их словам, собак дрессировали не слишком жестко, иначе Алессию ничего бы не спасло. Их передадут на ферму, эти псы скорее дружелюбны, чем злобны. Там им самое место. Но позволь мне спросить тебя, как вы додумались, что это Раваллино?
– Некоторые вещи смущали изначально. Кое-что не вписывалось в общую картину: письма с угрозами, пропажа мобильного, особенно после того, как я ничего не нашла на телефоне Альфонсины.
– Тебе лучше пропустить эту часть при официальной даче показаний. – Буркнул карабинер.
– О… да. Так вот, когда покупательница в кондитерской сказала, что машина Пьетро была на складе в ночь убийства, у нас с Алессией одновременно промелькнула мысль… считай это интуицией! Все подозреваемые ездили в тот день на своих машинах. Значит, это должен быть другой человек, кто не входит в их число.
– Это мог быть любой работник склада или фирмы.
– Утром Пенелопа сказала, что именно письма заставили расследовать это дело, как покушение на убийство Альфонсины. Они просто не оставили сомнений. А если изначально все было правильно и убить хотели Кристину? Письмами убийца отводил от себя подозрение. А потом я вспомнила, как долго синьор Раваллино искал ключ в день похорон. Он придержал Альфонсину на том месте, куда потом упала керамическая ваза с цветами.
– Но ваза могла не упасть, ты об этом не подумала?
– Тогда он придумал бы что-то другое. Но в тот день был дождь и поднялся ветер, он был уверен, что упадет, главное, не слишком рано.
– Что тут скажешь, ты оказалась права. И он не надеялся на ветер, все было рассчитано. Раваллино лишь нужны были свидетели. Притворяясь, что