Лицо Крайслера все больше напоминало безжизненную маску.
— Вы считаете себя неприкосновенным? Думаете, вас не поставим на службу?
— Не могу себе представить подобного развития событий, — отвечаю честно.
— Вам не страшно только потому, что вас еще не пугали, Бронсон.
Я улыбнулся шире, но после упоминания фамилии, эдакой завуалированной угрозы, улыбка стала натужной.
— Меня уже попытались напугать. Возможно, до вас еще не дошли новости из Фейляня? И еще — вы и правда не заметили этот перстень?
Я поднял руку и продемонстрировал печатку, подаренную принцем. Только теперь во взгляде Крайслера зашевелилось смутное узнавание. Он пожевал губами и нехотя кивнул.
— Королевская печатка? Да, друг короны… Полагаю, мы не с того начали.
— Полагаю, — отзываюсь эхом.
Могу только представить сожаление Квейта Крайслера. Теперь с тем, кого можно было просто нагнуть и забрать ценное (а потом вернуть секте Тьмы треть от награбленных трав, выразив вежливое удивление — мол, не знал, что ваше), придётся договариваться.
— Меня интересуют ваши травы, — переступил через себя Крайслер. — Хотелось бы узнать, что здесь растёт и обсудить цены на закупку.
Ненависть почти исчезла из его глаз. Не пропала, нет — всего-лишь залегла поглубже.
Политика. Торговать можно и с врагами, и с теми, кого ненавидишь, если видишь в этом достаточную прибыль.
Развожу руками:
— Сожалею. Все травы я продаю через торговца секты, Додонева, и предпочитаю сбывать все оптом. Зельями не торгую, законы не нарушаю.
— Я знаю, кому вы продаете травы, но меня не устраивает наценка Додонева, — признаётся Крайслер.
Тут и я киваю:
— Всецело вас понимаю. Тут мы схожи — меня тоже не устраивает цена, которую назначает торговец Додонев. Но к нашему обоюдному сожалению, иначе никак.
— Иначе никак… — эхом повторяет Крайслер.
Тут сидящий в лодке Самир шумно высморкался в рукав. А когда я, как и Крайслер, обернулся на шум, едва сдержал смешок. Самир сгорбился и умостился за спиной Игната, да так хитро, что я его лицо видел прекрасно, а вот со стороны Крайслера Самира заслоняла фигура старика. Вдобавок за то время, что мы беседовали, Самир успел извазюкать лицо в грязи, растрепать волосы и теперь меньше всего напоминал совладельца конторы с целым островом в активах:
— Господин Китт, а стал-быть, это… ну, мы же можем выращивать травы, которые понадобятся господину Крайслеру, и продавать их Додоневу?
Кстати да. Я упустил этот момент. И Крайслер заинтересовался — кивнул.
— Не вижу никаких проблем, — сказал я. — Для таких предложений мы открыты.
Обсуждение списка новых трав заняло не больше пяти минут. После чего я любезно предложил телепортировать «господ» к Циншую.
— Неужели вы так добры? — не удержался от укола Крайслер. — Вы так хорохорились, что я думал, руки никогда не протянете, а теперь предлагаете помощь?
— Я же не варвар.
Да и мне будет спокойнее, если буду знать, что Крайслер побыстрее свалит отсюда.
Были мысли отказаться от любых договоров с представителем зельеваров, и с Додоневым побеседовать, но я решил не размениваться на мелочи. Мы оба ненавидим друг друга и с радостью бы убили, так зачем нам омрачать эту цель булавочными уколами? Будем вести себя по-джентльменски. Крайслер гораздо выгоднее живым и в идеале — лояльным. Представитель Дома, полностью преданный мне, станет мощным козырем в будущем противостоянии. У меня как раз уже есть мысли по поводу отличного зелья верности, которое будет работать на постоянной основе, а не на минуту-другую, как было с драконом.
Условия для такого эксперимента почти тепличные: здесь нет филиала их Дома и нет старших практиков, способных заметить неладное. Только один представитель и несколько торговцев в городских лавках. Даже растатуированных бойцов Дома здесь нет, а значит, серьёзного сопротивления ждать не стоит. Подловить его, залить внутрь эликсир.
Конечно, обычное зелье не сработает, потребуется что-то мощное, ядреное. Обычные духовные травы не подойдут. Нужно будет забраться поглубже в лес Туманов за ингредиентами.
Вдобавок нужны сильные эмоции абсолютной преданности и верности. Придется найти какого-нибудь фанатика, готового на «эксперименты». Захватив его эмоции, я буду стирать ему память, ждать, пока эмоции восстановятся и снова забирать их, готовя концентрированную эссенцию абсолютной преданности.
Да, это жестоко и цинично, но это лучший выбор. Если буду действовать иначе, кто помешает этому Крайслеру, к примеру, сжечь остров с находящимися там людьми? Заключенный на словах договор о выращивании трав? Даже не смешно.
К тому же у меня есть семья, есть секта — те люди, которых я хочу сберечь.
Значит, действовать придётся аккуратно и осторожно: никаких следов, никаких свидетелей, никаких подозрений. Сделать всё тихо и чисто. Сделать Крайслера моим «верным другом» — живым, полезным и абсолютно лояльным.
Вдобавок я смогу добыть из Крайслера все грешки их семьи, написать на бумаге и отдать какому-нибудь наемнику с наказом раскрыть эти секреты в случае чего. После — аккуратно и со всем уважением уведомить Дом Крайслеров.
Хотя, если посмотреть на ситуацию шире: есть производственные цеха Крайслеров, где чуть работают сотни специалистов. А на отшибе и периферии, в далеком Циншуе, годами торчит одинокий одинокий представитель дома, которого о произошедших недавно в столице событиях особо не информируют, а значит, он малозначимый человечек, ссыльный. И вряд ли он знает какие-нибудь сокровенные тайны, чтобы весь синдикат испугался их разглашения. Но информация и «верный друг» точно лишними не будут.
Глава 7
Накопилось столько мелких дел, что голова уже шла кругом. После учебы (на последнем занятии мы с Мэй Лань час разбирали изученные мною печати, и, судя по горящим глазам женщины, ей хотелось еще и еще) я с трудом подавил малодушное желание отложить эти дела и просто засесть за вычисления и все-таки отправился решать накопившиеся вопросы.
В первую очередь нужно было поговорить с мастером Линем о медитативной комнате с рунными печатями. Я уже несколько дней размышлял над этим, пытаясь мысленно уместить как можно больше печатей и расположить их как можно удачнее, чтобы комната вышла как можно лучше.
Вот только мастер никак не желал находиться. Я обошел почти всю территорию секты, спрашивая едва ли не каждого встречного, где может быть Линь, пока, в конце