— Как-то так… — произнес он, откладывая карандаш. — Примерно такие мысли меня посетили во время чтения. Отчего Николай Иванович их не изложил — бог весть. Но мне показалось, что они прямо проистекают из сказанного им.
— Я не силен в геометрии, — признался продавец, с определенным обалдением глядя на эти заметки, — но меня немало удивляет использование вами времени как одной из мерностей. Как сие возможно?
— А почему нет? Многое возможно, просто мы не всегда видим и понимаем очевидное. — улыбнулся Лев. — Вы вот, когда-нибудь видели лист бумаги, у которого только одна сторона?
— Как это? У любого листа же две стороны.
— Подайте, пожалуйста, ножницы и какой-нибудь клей.
Продавец не стал ломаться и уже через пару минут увидел ленту Мёбиуса[2]. То есть, Лев отрезал полоску и, сложив ее в кольцо, перевернул один конец, закручивая.
— Видите? У этого листа одна сторона. Просто она хитро закручена. Можете удостовериться. Вот. Видите, делаем отметку. И теперь ведем пальцем. Как вам?
— Это вы сами придумали?
— Отчего же? Где-то слышал, что в древнем Риме уже о ней знали, хотя сейчас, вероятно, эта фигура позабыта…
После чего Лев оставил потрясенного продавца медитировать на ленту Мёбиуса, а сам перешел к уложенными на столик «кирпичам» журналов, начав их просматривать. Быстро. Больше по оглавлениям. И откладывать те, которые его заинтересовали… то есть, как оказалось, все. А вынесли ему их почти сотню.
— Я их беру. Сколько они стоят?
— Все?
— Все.
— Кхм… мне нужно посчитать, я как-то не ожидал… — начал говорить продавец, возвращаясь в реальность, и тут звякнул колокольчик. Они оба повернулись к двери и улыбнулись. Но если продавец вполне благожелательно, то Лев Николаевич нервно. Потому как на пороге стояла супруга губернатора во всем своем великолепии.
— Доброго утра, Анна Евграфовна, какими судьбами… — максимально искренне и радостно произнес продавец, подавшись вперед, но был остановлен решительным жестом.
— Мой мальчик, рада вас видеть. — произнесла она, прямо глядя в глаза Льву, проигнорировав продавца.
— И я вас, графиня. — максимально ровным тоном ответил Лев. — Не ожидал вас здесь встретить. Мне казалось, что вам больше по душе художественная литература.
— О! Что вы⁈ Что вы⁈ — воскликнул продавец. — Анна Евграфовна очень помогает в нашем нелегком деле. Она наша добрая фея, благодаря которой магазин начал расцветать. Только благодаря ее помощи мы смогли выписать множество нужных и полезных книг из Европы и Санкт-Петербурга.
— Даже так? — немало удивился мужчина.
— Наука и литература меня всегда привлекали, мой мальчик. Точнее, люди, что занимаются исследованием и творчеством. А это что у вас за издания? — кивнула она на стол.
— Я желаю поступить в Казанский университет и хотел бы определиться с тем, на какой факультет идти. А это — подборка журналов, которые должны мне в этом помочь.
— А ваша тетушка, уважаемая Пелагея Ильинична, сказала, что вас увлекает Восточный факультет и вы жаждете стать дипломатом.
— Надеюсь, вы понимаете, что это ее увлекает сей факультет и названная стезя. Если же я вляпаюсь в непригодное для меня образование, то мне придется расхлебывать последствия. Это же моя жизнь, а не ее. Так что я желаю разобраться и не принимать поспешных решений.
— А мне понравилось, как вы их принимаете, — улыбнулась она. — Вы не помните?
— То, как поручик вылетел в окно после того, как назвал меня Ruski pies? Нет, не помню. Я был слишком пьян.
— А он назвал? — нахмурилась графиня.
Лев Николаевич промолчал, разведя руками, и всем своим видом давая понять, что развивать тему не будет. Женщина же, чуть помедлив, кивнула, принимая ответ, и указав на книги, поинтересовалась:
— Вы их решили взять все?
— Да.
— И уже оплатили?
— Нет, — встрял продавец, — мы только хотели к этому подступать. Я даже посчитать не успел.
— Хорошо. — кивнула Анна Евграфовна. — Я оплачу. Такое любопытство весьма похвально.
— Нет. — решительно возразил Лев.
— Ну же, мой мальчик, мне приятно сделать вам подарок. Тем более такой.
— Нет! — еще жестче произнес он.
— Отчего же? — удивленно выгнула графиня бровь, не привыкшая к таким отказам.
— Такой подарок будет слишком унизительным для меня.
— Ты отказываешь мне… кхм… в этом подарке? — спросила она, пристально глядя на Льва. Причем удивительным оказался тональность вопроса и мимика, с помощью которого она развернула его куда как шире.
— Анна Евграфовна, это мои проблемы, и я должен научиться их решать самостоятельно. Иначе грош мне цена. Я себя просто уважать не смогу. А теперь прошу меня извинить, дела. — произнес он и поцеловал ее руку.
Ухоженную, изящную и весьма приятную на ощупь. Отчего его молодое тело, переполненное тестостерона слегка… завибрировало, что ли, но он сдержался и не стал увлекаться с этим поцелуем. После чего вышел на улицу, бросив продавцу через плечо, чтобы тот доставил книги к Юшковой Пелагее Ильиничне, где с ним и рассчитаются.
— Какой гордец, — хмыкнула графиня.
— И умница, — тихо заметил продавец.
— Не лезь не в свое дело! — излишне жестко рявкнула она, практически прорычала и глазами сверкнула так, будто оттуда молнии вылетят.
— Что вы! Что вы! Я об ином. — примирительно замахал он руками. — Вот, — показал он ей ту пару листов и ту поделку ленты Мёбиуса.
— Что сие?
— Лев Николаевич верно обладает даром скорочтения. Он здесь, в моем присутствии прочел работу Николая Ивановича. Восемь десятков страниц за четверть часа! И даже кое-какие рассуждения свои набросал, продолжая его мысли.
Она внимательно посмотрела на эти бумаги, исписанные довольно крупным, уверенным и лишенным излишеств твердым почерком. Хмыкнула.
— Это все чего-то стоит? — небрежным жестом указала она на бумагу.
— Мне сложно судить. Я не так хорошо знаком с геометрией. Но, как минимум, говорит о том, что Лев Николаевич умеет очень быстро читать и вникать в суть проблем. Потому как, описывая все это, он вполне изложил содержание книги, подчеркивая самое важное. За это я могу ручаться, ибо читал ее и неоднократно.
— Покажите Николаю Ивановичу. Мне любопытно.
— Разумеется, — поклонился продавец.
— И да, посчитайте все это. После чего отвезите Пелагеи Ильиничне.
— Сумма здесь