Всё менялось, когда рабочий день заканчивался и мы оставались на кафедре одни. Или — что чаще — выходили на улицу. Конечно, времени на свидания у нас практически не было — полчаса в этот день, пятнадцать минут в другой…
Да, с учётом обстоятельств, встретиться наедине нам было практически невозможно. Но кто ищет, тот всегда найдёт. Так и мы — выискивали малейшие возможности для поцелуев в машине, объятий в пустой лаборатории и улыбок во время ужина.
После майских я зачастила в гости к Бесову — к большой радости Ани и молчаливому одобрению её няни. А однажды нам всё же удалось остаться наедине — Людмила Михайловна забрала Аню на выходные к себе, и у нас был весь вечер и всё утро вместе, а уж ночь…
— Если секс всегда настолько хорош, то, боюсь, у меня скоро появится зависимость, — выдохнула я после того, как вновь обрела возможность дышать.
— Это может стать настоящей проблемой, но, думаю, мы попробуем решить её, — как можно более серьёзным тоном ответил мне Саша, но глаза его смеялись. — Всё же твоя семья не так далеко живёт, а выходные и отпуск никто не отменял. — Меня перевернули набок и начали поглаживать, отчего хотелось извиваться и выгибать спину, подставляя под умелые пальцы грудь. — Придумаем что-нибудь.
Тут я совершила настоящий подвиг — села на кровати и закуталась в одеяло. На меня тут же посмотрели настолько обиженно, что я не сдержала смешка — у большого мальчика отняли игрушку.
— Извини, просто я хочу поговорить, а с твоими руками совсем не соображаю.
Будто подтверждая серьёзность своих намерений, я запахнула одеяло плотнее. Мужской взгляд из обиженного стал заинтересованным.
— Я заинтригован.
— На майские, как ты помнишь, я ездила домой к своим. Оказывается, мама уже тогда поняла, что я влюбилась и… В общем, у меня есть возможность остаться в городе после выпуска.
Бесов чуть склонил голову набок и нежно погладил меня по щеке.
— Звучит прекрасно, но выглядишь ты не слишком счастливой. Переживаешь за Веру?
Из груди вырвался вздох. Как я и думала, Саша сразу понял, о чём я беспокоюсь. Возможно, не до конца, но он рассуждал в правильном направлении.
— Сначала мне казалось, что да, — кивнула я, — но потом, как следует всё обдумав, я поняла, что переживаю вовсе не за Веру. Понимаешь, за последние годы я ни разу не задумывалась над другими вариантами будущего — только вернуться обратно и помогать маме с Верой. А тут выяснилось, что Вера из маленькой кнопки выросла в самостоятельную девочку, мама стала брать гораздо меньше ночных дежурств… а я им уже и не особо нужна.
— Ты не права, — улыбнулся Александр и притянул меня, завёрнутую в одеяло, в свои объятия. — Ты им очень нужна, только не в качестве няни. И я очень хорошо понимаю твою маму. Я бы тоже не хотел, чтобы Аня после выпуска из института засела дома, — дети должны строить свою жизнь, а не сидеть в родительских пенатах до пенсии. Рано или поздно я умру, и тогда Ане нужно будет жить своим умом. Так что, когда настанет время, мне придётся её отпустить во взрослую жизнь. Конечно, я буду поддерживать делом и советом, насколько хватит сил… Но из родительского дома жизнь не узнаешь.
Говоря это, мужчина смотрел куда-то вдаль, и я в который раз задумалась, сколько же всего он пережил. Остался без родителей, потом неудачный брак, и вот — отец-одиночка с маленьким ребёнком на руках.
Мне внезапно стало стыдно за собственные обиды и претензии к нему. Я вспомнила, как пару месяцев назад стучала кулаком по подоконнику и жаловалась соседкам на то, как Александр Андреевич меня бесит. Собственное поведение теперь казалось детским и недостойным.
Как будто извиняясь за всё это, я высвободила руки из-под одеяла и обняла Сашу в ответ.
— Честно говоря, не могу представить, как отпустить Веру во взрослую жизнь… Она же такая маленькая. А я ведь не мама, только сестра. Что же будет, когда я стану мамой?
— В ближайшие годы и не нужно отпускать, так что время свыкнуться с этой мыслью у тебя будет, — улыбка Саши была тёплой и грела лучше любого одеяла. — Но возвращаясь к тому, что ты не особо нужна… Как отец я ужасно хочу обернуть Аню поролоном в три слоя, посадить дома и не спускать с неё глаз, чтобы она никогда не знала ни трудностей, ни горя. Но жизнь так не работает, и твоя мама прекрасно это понимает. Она просто хочет для тебя счастья.
— Странно тогда, что раньше она не была против моей идеи вернуться после учёбы домой.
— Думаю, она просто ждала, когда ты сама примешь решение, — тут меня стремительно повалили на спину, одновременно разворачивая одеяло. — Или найдётся коварный соблазнитель, который заставит тебя позабыть о желании вернуться домой.
Больше в тот вечер мы не разговаривали.
68
Арина
Начало июня радовало солнечными днями, диплом был дописан, детектор лжи — собран. В очередной раз подвозя меня до общежития, Саша неожиданно подарил небольшой и аккуратный букет альстромерий. Встретив мой недоумевающий взгляд, Бесов по-доброму рассмеялся:
— Ай-ай-ай, Мельникова! Такая молодая — и уже проблемы с памятью.
И тут меня осенило.
— Месяц назад мы начали встречаться!
— В точку, — продолжал посмеиваться мужчина. — Не знал, какие цветы выбрать, остановился на этих. А какие ты любишь?
— Не знаю, — я растерянно зарылась носом в букет. — Никогда не задумывалась.
— Что ж, будем узнавать вместе.
— Даже если не узнаем, ты не расстраивайся, — улыбнулась я в ответ. — Просто сразу дари сладкое. Шоколад мне нравится в любых количествах и любом виде.
Под хохот Бесова я вышла из машины. Обнимая букет и по-прежнему улыбаясь, зашла в общежитие, чтобы нос к носу столкнуться с Жанной.
В памяти сразу всколыхнулись и её попытки навязаться бывшему мужу, и Анины слёзы, и моё собственное желание высказать этой, в общем-то, посторонней женщине всё, что я думаю об использовании детей для манипуляций бывшими мужьями. Скорее всего, Жанна быстро оценила всю гамму эмоций на моём лице, однако как ни в чём не бывало очаровательно улыбнулась.
— Арина, добрый день! Я