– Согласен, – безжизненно ответил Кэндзи.
– Приятно, что мы всегда находим общий язык! – обрадовалась Имани. – Выдай ему два парадных офицерских костюма и винтовку из снайперского арсенала, – обратилась Имани к стражнику.
– Будет сделано, госпожа мэр! – ответил стражник и, подталкивая в спину, повёл парня в арсенал.
Кэндзи, скрывая истинные эмоции, выдал бронекостюмы близнецам. Он рассказал им выдуманный план по отмщению Азазелю, мол, тот придёт на разговор с офицерами, и они его схватят совместными с Оазисом усилиями, а сам отправился на пик Оазиса, дабы произвести предательские выстрелы. Одиночество окутало его мысли, даже полюбившиеся ему близнецы, которые уберегли его когда-то от очередной ночлежки на площади Гранд-арены, не казались чем-то родным. Кэндзи смотрел через прицел на затылок своего друга и всё сильнее сжимал амулет. Он убеждал себя, что это единственный верный путь, ведь он ещё многого должен добиться. Но палец не нажимал на спуск. Глава Городской агрессии не мог самостоятельно убить своих партнёров, а снайперы Имани были на позициях. Кэндзи уткнулся лбом в кулак и понял, что может переложить ответственность на тех, кто жаждет мести за смерть Кузнеца. Маргарита и Джонни, его названные дети.
Кэндзи накинул накидку с капюшоном и отправился на нижние этажи Оазиса. Он увидел, как впервые в истории люди бежали в обратном направлении от города-дистрикта.
– Мы не будем никого убивать, – скрестив руки, ответил Джонни на новость о местонахождении офицеров.
– Ещё как будем! – Маргарита выхватила винтовку из рук Кэндзи и стремительным шагом направилась к цели.
– Ну Рита! – попытался остановить подругу Джонни. Он случайно заметил амулет, который выпустил из руки Кэндзи. Он спешно полез в карман и вытащил медальон с точно таким же непонятным символом. – Это случайно не твоё?
Кэндзи побледнел, как будто увидел нечто ужасное.
– Откуда он у тебя? Родители ищут меня? Где ты их встретил? – Кэндзи осыпал вопросами парня.
– Эээ… Дело в том, что тех людей убил Скран во время рейда. Помнишь, я рассказывал, как срубил ему голову за это? Так вот… женщина дала мне медальон, – неловко признался Джонни. – Не знаю, почему я раньше этого не сказал. Рита, подожди! – Джонни побежал за мстительницей.
– Что же я делаю… – прошептал Кэндзи. Он упал на колени, сжимая амулеты в руке. По его щекам текли слёзы. Он вдруг понял, что на самом деле его мотивы эгоистичны, а не рациональны. Что он уже предал близких людей и предаёт их снова. Обрекая одних на смерть, а других на убийство. Не покидающее парня чувство одиночества сменилось стыдом, разочарованием в себе и своих решениях. Он вспомнил родителей, беспокоящихся о его благополучии, и друзей, готовых отдать за него жизнь.
– ОСТАНОВИТЕСЬ! ВСЁ НЕ ТАК! – донёсся до спорящей о морали парочки истеричный голос Кэндзи.
Глава 8. Свобода Кэндзи
Запрещённая музыка, чрезмерное употребление алкоголя, бесконтрольные половые связи, протест, общественное осуждение, заключение под стражу, непринятие родителями, спецовка, шахта лифта, жизнь по расписанию, угнетение воли – некоторые вещи из этого списка взаимоисключающие, но все они объединялись в буднях Кэндзи. Его закрытый дистрикт был в меру свободен, свобода человека здесь ограничивалась сводом законов и правил. Существовала классовая иерархия, но согласно доводам правления каждый мог достичь высокого поста, нужно лишь обладать уникальными качествами. Кэндзи такими свойствами не обладал, его судьба была предрешена и звучала как приговор: лифт-контроль. Он проверял шахту на наличие посторонних объектов, а также контролировал чистоту и исправность грузовых и пассажирских лифтов. Парень выполнял работу идеально, хоть и ненавидел своё предназначение. Он не мог смириться с судьбой простого рабочего, у него были амбиции, которые невозможно было реализовать в этом месте. Каждый вечер, обычно после работы, Кэндзи выступал со своей рок-группой на нижних этажах. Залы, где проводились концерты, наутро превращались в заводы и склады. Иногда рабочие находили пьяного до беспамятства парня под каким-нибудь станком или за стеллажами. Тогда солист отправлялся в вытрезвитель, где нередко встречал своих гитариста и барабанщика. В другие случаи он просыпался в постели незнакомой женщины, от которой он, впопыхах натягивая одежду, убегал.
Стоит сказать, что в дистрикте имелась творческая деятельность: живопись, моделирование, анимации, музыка, литература, даже был свой театральный кружок. Всю эту деятельность ограничивал список допустимых жанров, и музыка, которую больше всего любил выпускник школы искусств, в этот список не попадала. Родители-инженеры увлечений сына не понимали, они просили его вернуться к традиционной музыке, которую тот изучал в школе, а парень посылал их куда подальше, попутно обвиняя в смирении. Взрослая жизнь Кэндзи не менялась изо дня в день, из месяца в месяц, но у него теплилась мечта о том, что когда-то он выберется из этой башни забвения и сможет стать кем-то большим, чем лифтовой контроллер.
Этот день не был примечательным. Кэндзи отработал смену, поругался с родителями, собирая атрибутику для выступления, и с упоением наблюдал за беснующейся под музыку бездумной толпой. Тем не менее это выступление стало уникальным, когда на входе появилась охрана. Концертная публика собиралась сарафанным радио, эта информация доходила только до своих, всегда обходя уши охранников и чиновников. В этот раз система дала сбой, из-за чего Кэндзи, непривычно трезвый, оказался за решёткой. После выдвижения обвинений в распространении запрещённой идеологии Кэндзи первые пару часов кричал протестные лозунги, пытаясь донести свои взгляды до надзирателей. Когда он понял, что попытки тщетны, не оставалось ничего, кроме как лечь на узкую лавочку и смотреть в серый потолок.
– Привет, маленькая рок-звезда, – разбудил парня незнакомый голос.
Перед лавкой стоял статный темнокожий мужчина в чёрном смокинге.
– Ты ещё кто такой? – недовольно пробурчал Кэндзи. – Очередной моралист?
– О… нет. Я здесь не для того, чтобы осуждать тебя, – мужчина с серьёзным видом присел рядом с парнем. – Я здесь для того, чтобы изменить твою жизнь.
– Как ты можешь такое говорить? Ты из правления? – Кэндзи, с подозрением относился к незнакомцу, впрочем, в его глазах зажглась искра.
– Можно и так сказать. Предлагаю тебе не зацикливаться на моей личности, – невозмутимо ответил мужчина. Его руки совершенно спокойно лежали на коленях, а в глазах отражалась абсолютная уверенность. – Сегодня у тебя будет шанс покинуть дистрикт. Если сделаешь всё так, как я тебе скажу.
Кэндзи немедленно согласился на сделку, он был несказанно рад такому предложению. Новый знакомый, чьё имя осталось неизвестным, расписал парню план действий и покинул тюремную камеру,