Конрадова, оставшаяся одна в комнатах королевы, была в отчаянии, что служанки вышли из повиновения, оставляли двери раскрытыми, и к ней беспрестанно приходили совершенно посторонние лица. Одетая в свое самое дорогое платье, расстроенная и в скверном расположении духа, она сидела в ожидании зова королевы, который мог последовать во всякий момент, так как она знала, что юная госпожа не может обойтись без нее. Склонив голову на свои худые руки, она о чем-то задумалась. Вдруг она услышала осторожные шаги и легкий скрип чуть-чуть открывшейся двери. Она привстала и увидела сквозь щель пару глаз, внимательно рассматривавших ее и комнату. Грозно сдвинув брови и насупившись, старая воспитательница хотела было громко крикнуть и обругать нарушившего ее покой, как вдруг дверь отворилась настежь, и перед ней предстал Мацек Боркович.
Конрадова, узнав его, не могла скрыть беспокойства и страха, которые овладели ею при виде этого навязчивого господина, с которым ее связывало столько неприятных воспоминаний. У него было веселое, торжествующее, даже дерзкое выражение лица; он вошел со смехом и приблизился к старухе, дрожавшей от испуга.
— Чего испугались? Не бойтесь, это я, — сказал он. — Как видите я послушался вашего совета; наша княжна стала королевой, но я имею больше прав на нее, нежели муж и король. Я и не думаю отказаться от своих прав, я, наоборот, хочу ими пользоваться.
Старуха от ужаса онемела.
— Господь с вами! В уме ли вы? — произнесла она голосом, дрожащим от волнения. — Опомнитесь! Зачем вы сюда пришли? Какие у вас права?
— Какие? Ладно, — возразил Мацек дерзко, — о них вы так же хорошо знаете, как и я! Разве не вы помогали мне и княжне устраивать тайные свидания?
— Замолчите!.. — воскликнула старуха, затыкая себе уши. — Какие там свидания? Пока она с вами оставалась наедине, то даже нельзя было успеть прочесть: "Отче наш"… — Конрадова продолжала все более и более возмущенная: — Мало ли кто, подобно тебе, у княжны руки целовал, так после этого каждый станет заявлять на нее права? Ты одурел, что ли?
— А это что? — сказал Боркович, с улыбкой показывая кольцо с драгоценным камнем. — Разве вам не знакомо это колечко, и вы не знаете, кому оно принадлежало, кто мне его подарил, когда и кто мне помог в этом деле? Послушай, старая карга, или ты должна и впредь мне служить и помогать, или я все расскажу и тебя погублю. Меня, Мацека Борковича, все знают и называют дерзким. Да, я дерзкий! Шутить не люблю!
Старуха закрыла лицо руками и начала всхлипывать.
— Ты напрасно не реви, — воскликнул Мацек; — если я раз на что-нибудь решился, то не отступлюсь от своего намерения и не брошу его! Я согласился на то, чтобы она стала королевой, пусть ею и будет, но со мной она не должна порвать отношений. Мне дано слово…
Конрадова, казалось, слушала. Закрыв одной рукой глаза, она второй делала ему знаки, чтобы он замолчал.
Боркович, возбужденный выпитым вином и кипевшей в нем страстью, не мог успокоиться и не уступал.
— Чего ты желаешь? Чего, — кричала в отчаянии старуха, — очевидно, ты правду говоришь, что хочешь меня погубить.
— Гибели твоей не желаю, — сказал Мацек, — но ты должна мне служить и помогать.
— Чем же я могу тебе помочь? С ума ты спятил, что ли? — говорила старуха, понизив голос до шепота и оглядываясь по сторонам в страхе, не подслушивает ли кто-нибудь их разговор.
Боркович понял ее опасения и, приблизившись к ней, на ухо ей сказал: — Я должен увидеться с королевой! Понимаешь ли ты это? Ты должна этому содействовать! Тебе ничто не поможет, и ты не смеешь отказать. Конрадова молчала.
— Король сегодня или завтра тайком уедет из замка. Ядвига останется одна, — воскликнул Боркович и от волнения так сильно сдал руку старухе, что она вскрикнула, — и ты должна меня провести к ней. Бог мне свидетель, что я свое решение исполню. Я должен увидеться с королевой с глазу на глаз, ты это устроишь и будешь охранять, чтобы никто не помешал свиданию. Я рискую своей головой, я это знаю, но так оно должно быть, или я тебя погублю…
Старуха громко рыдала, а Мацек в ожидании ее ответа спокойно стоял и оглядывался по сторонам.
— А если меня тут застанут, — прибавил он со смехом, — тогда скажу, что пришел ради вас. Я надеюсь, что для вас не будет позором иметь такого любовника, как я.
Эта шутка еще больше возмутила Конрадову, и она с негодованием указала ему на дверь, но Боркович не трогался с места.
— Да ведь это безумие, — наконец, промолвила старая воспитательница, — ведь королева тут на виду у всех, и на нее столько любопытных глаз устремлено.
— Ну так что? — произнес Мацек. — Именно теперь самая удобная минута. Весь двор в гости ходит, как в чаду, от вина и веселья. Никому и в голову не придет мысль, чтобы кто-нибудь осмелился прокрасться к королеве. Скорее допустят, что Боркович, не найдя молодой, спьяна пошел развлекаться к старухе.
Напрасно Конрадова отказывалась и гнала его вон; он настаивал на своем.
— Я не уйду отсюда, пока не заручусь твоим обещанием, — произнес он, — я не понапрасну пришел сюда. Хотите, или не хотите, но вы должны мне помочь, иначе я расскажу историю о перстне, хоть бы даже пришлось на этом сломать себе шею.
В ответ на его слова продолжали раздаваться плач и вздохи старухи.
— Говорю тебе, — повторил он, — что король сегодня или завтра притворится больным и тайком уедет к своей любовнице Эсфири. Королева останется одна, и ты должна меня впустить к ней. Никакие твои просьбы не помогут, — прибавил он, — но я не дам себя прогнать. Вероятно, и она испугается, как и ты, и тоже не захочет, но ты передай ей все, что я тебе сказал.
— Однако, хороший же вы друг! —