— Интересно, сумеет наш и союзный флот причесать англичан в мальтийской западне? — сам себя спросил Александр и сам же себе ответил — Эх, кабы знать все обстоятельства и подводные течения такой операции. Ладно, после войны расспрошу профессионалов от моря.
Он не стал додумывать такой увлекательный сюжет, перелистнул страницу и угодил на коллекцию модной одежды в стиле Милитари «Егерь на фронте». Тут были костюмы из «защитной» пятнистой ткани, адаптированные для мужчин и женщин.
— Хосспидя, а ведь очень скоро на проспектах столиц появятся толпы поцреотов обоего пола в военизированных нарядах, которые будут демонстрировать высокую жертвенность в сотнях вёрст от фронта. Тьфу на них!
Всласть поругаться он не успел, потому что из прихожей раздалась мелодичная трель звонка. Александр привычно сунул в карман халата кольт и пошел к двери. За дверями оказалась красивая женщина лет тридцати вроде бы одетая по-домашнему, но в полной боевой раскраске и со сложной причёской.
— Ой, я, кажется, не вовремя! — неискренне воскликнула дама — Я ваша соседка, вот решила познакомиться.
— Входите, дорогая соседка. — радушно предложил Александр — Признаться, я не ожидал гостей, но если позволите, угощу вас чаем.
Отправив даму в гостиную, Александр быстренько переоделся в повседневный мундир и вскоре вышел. Дама сидела у стола и листала журнал.
— Что же, будем знакомиться, уважаемая соседка. Я Александр Вениаминович Павич, сюда приехал по служебной необходимости.
— Анастасия Валерьевна Нестерова. В Харбине я живу с раннего детства, а в этом доме с самого строительства.
— Вот как славно! — порадовался Александр — Но этот городок принадлежит военным, и я теряюсь в догадках, какое отношение вы имеете к Армии?
— Мой муж, капитан Андрей Андреевич Нестеров служит по авиационному ведомству, он начальствует каким-то отделом при штабе округа. Впрочем, я не очень разбираюсь в его делах, поскольку мой супруг крайне неохотно говорит на темы служебной деятельности.
— Не могу не одобрить такой позиции вашего супруга. Однако я проголодался и хочу немного повозиться на кухне. Вас не фраппирует такое поведение мужчины?
— Что вы, Александр Вениаминович, напротив, это интересно!
На кухне Александр нацепил фартук, быстренько проинспектировал имеющиеся запасы в холодильнике и шкафах. Набор продуктов был недурен. Он быстро настрогал батон, смазал ломти майонезом, разложил их на противне. Сверху положил колбасу, нарезанные пластиками помидоры, сверху посыпал тёртым сыром и отправил противень в духовку. По счастью, здесь была электрическая духовка, с нею меньше возни. Пока возился, разговаривал с гостьей, расспрашивал о здешних делах, так непохожих на жизнь Европейской России. Многие ли тамошние дамы могут похвастаться участием в охоте на тигра? А вот Анастасия Валерьевна на такой охоте бывала дважды.
Поспели бутерброды, Александр выложил их на тарелки и взялся за чай, но успел налить только гостье, как раздался новый звонок в дверь. Не снимая фартука, он пошел к двери и обнаружил за нею ещё одну красавицу.
— Гликерия Павловна Горбунова. — представилась дама, с удивлением глядя на фартук поверх генеральского мундира.
— Входите дорогая соседка. — Александр лучился гостеприимством — Мы тут собрались немного погонять чайку, может быть, присоединитесь?
И не слушая смущённого лепетания гостьи, под локоток повлёк её на кухню. И с удовольствием увидел, как дамы обменялись уничтожающими взглядами.
— Присаживайтесь, Гликерия Павловна, сейчас я и вам подам чай. Должен сказать, что вода здесь превосходная и чай заваривается удивительно вкусный.
* * *
Утро началось прескверно. Для начал зареванная Рут, племянница генерала, сообщила, что она беременна и не намерена делать аборт. Потом Роджер, старый преданный слуга, во время бриться головы, неловко махнул рукой и пролил тазик умеренно горячей воды на спину своему господину. Вдобавок он поскользнулся на куске мыла и едва не отрезал ухо хозяину. Хвала небесам, что отвернуть бритву он успел, и чиркнул по голове лишь обухом, зато пребольно. Автомобиль заглох в миле от штаба и всё не мог заводиться, так что ехать оставшееся расстояние пришлось в броневике охраны, разумеется, выгнав оттуда нижних чинов кроме шофера, а проклятые узкоглазые, набежавшие со всего Шанхая, пялились на остановившийся кортеж и чирикали на своём мерзком наречии, наверняка что-то издевательское.
До своего кабинета, генерал-полковник Фредерик Рудольф Ламберт, десятый граф Каван, добрался в самом отвратительном расположении духа.
— Неужели сегодня настолько маленькая почта? — проворчал он, глядя на одинокий конверт, лежащий на серебряном подносе — В чём подвох, Арчибальд?
— Почта, как обычно, ожидает на приставном столике, сэр.
Ламберт покосился на столик, там возвышалась привычная гора конвертов, пакетов и бандеролей.
— Почему же это письмо отдельно? — неприязненно глядя на конверт проворчал генерал.
Он давно приучил своего бессменного секретаря самые неприятные послания подавать сразу, а особо неприятные — отдельно.
— Сэр, вам лучше прочитать его самому. Скажу лишь, что я и все известные мне офицеры получили точно такие же письма, и это не подвох, а полноценная ловушка.
— Содержание писем идентично?
— Так точно, сэр. И по результатам прочтения вы должны принять какое-то неординарное решение.
В конверте оказались два факсимиле[2]. На первом листе оказался ответ МИД Великобритании на ноту МИД Российской империи. Всего десять строк, написанных прекрасным каллиграфическим почерком, а сколько в них смыслов! Великобритания объявляла всех солдат, офицеров и генералов, заключивших контракты с Первой, Второй и Третьей Индийскими Туземными армиями, авантюристами и наёмниками. Но это не главное. Главное, что Великобритания отказывала этим людям в своем покровительстве на весь период заключенного контракта.
Второй лист, написанный обычной скорописью, оказался открытым письмом, которое майор Стенли-Каллаган разослал во все более или менее крупные газеты и журналы. Разумеется, в Великобритании, её колониях и в Китае они изданы не были. Майор коротко и по-военному чётко поведал миру историю своего попадания в плен, не утаив тот факт, что все детали его личного дела отлично известны русским. Последнее он отнёс на счёт торгашей, организовавших марш армии, в которой он имел несчастье служить так, что в решающий момент она оказалась совершенно без топлива и боеприпасов, но не побрезгавших заработать по тридцать сребреников за каждое офицерское досье. В заключение майор Стенли-Каллаган упомянул, что с ним и его сослуживцами русские обошлись вполне милостиво, но