— Хорошо, я попрошу специалиста по международному праву подобрать соответствующую формулировку.
* * *
Совещание, которое состоялось несколько часов спустя, было, в какой-то мере, продолжением разговора президента Вудро Вильсона с дочерью.
— Мистер Бьеласки, прошу ознакомить нас с предварительными итогами вашего расследования. — открыл заседание сам Вильсон.
— Благодарю, сэр. Предыстория события такова: в поместье Морган-Хаус, расположенного недалеко от города Таллахасси, штат Флорида, собрались выдающиеся деятели мирового финансового сообщества. Были представители большинства известных финансовых групп и семейств. Всего в поместье присутствовало двести пятнадцать гостей. Нам стала известна повестка дня собрания: русский император Иван разослал большинству руководителей государств меморандум, в котором предупредил об опасности объединения международных финансистов и осознании ими возможности захвата власти во всём мире. Примечательно, что вскоре после рассылки меморандума, император пережил три покушения. Самый известный и кровавый теракт произошел в Петербурге, когда в царя стреляли из пулемёта. Погибло и было ранено множество людей, а сам император спасся случайно — наш общий знакомый Александр Павич вовремя увидел приготовления стрелка, успел затолкнуть императора за автомобиль, и тем спас. Однако я отвлёкся. На собрании планировали обсудить использование нашей Федеральной резервной системы для создания наднациональной расчётной структуры на основе американского доллара. В какой-то мере ныне эту функцию выполняет английский фунт стерлингов, что весьма выгодно Великобритании. Но это, так сказать, первый, легальный уровень переговоров. Вторым уровнем были планы нанести удар по России в наказание за разглашение так называемого «заговора международных финансистов». Кстати, любопытное соображение: заговора, как утверждают апологеты финансистов, нет. Но кто-то собрал три огромные армии, нацеленные против России. И кто-то отдал приказ британскому флоту атаковать русскую эскадру. Как мы все знаем, британский монарх до сих пор не сказал ни единого слова о войне, которую ведёт его флот и армия, базируясь как на метрополию, так и на колонии. Это предыстория. Когда все гости собрались, поместье внезапно окружило не менее семисот отлично экипированных бойцов Все были облачены в тёмно-синие мундиры, бронежилеты того же цвета, стальные шлемы со стальными масками, имеющими бронестекло в смотровом окошке. На ногах у всех были башмаки на толстой подошве со стальными пластинами, защищающими ступню.
— Для чего такая обувь? И откуда вы узнали о подошвах?
— Как выяснилось, внутри вдоль забора поместья были расставлены острые шипы, причём некоторые из них смазаны ядом. Что до подошв, то нам достался единственный башмак: один из налетчиков был ранен в ногу и для оказания помощи башмак сняли да и бросили за ненадобностью. Итак, нападающие частой сетью прошли по поместью и застрелили многих находящихся там людей. Убивали не всех, прислугу старались оставить в живых. При этом часть гостей, не менее тридцати человек, связали, надели на головы чёрные мешки и вывезли. Никаких существенных улик, кроме упомянутого мною башмака, гильз от автоматического оружия и пуль в телах жертв, не оставлено. Версий об организаторах и исполнителях не имеется.
— Кто бы это мог быть? Может, русские? — предположил Вильсон.
— Первая мысль была о них, но очень быстро мы её отвергли. Во-первых, это не их стиль. Русские всегда действуют в рамках законов и обычаев, принятых в благородном обществе. Русское оружие свободно продаётся во всём мире, защитное снаряжение тоже. На наш запрос кому была поставлена партия тёмно-синих бронежилетов, русские ответили, что снаряжение было отправлено адресату во Францию.
Из Франции пришло подтверждение прохождения такого груза, доставленного государственной почтой, но получатель, гражданин Голландии, выехал из страны через итальянскую границу…
— Замысловатая комбинация. — заметил Генеральный прокурор Томас Грегори — Замечу, что нарочито замысловатая.
* * *
Как раз в эту минуту, по ту строну Атлантики, в самом центре Сити, Дэвид Ллойд Джордж беседовал с Уолтером Лайонелом, вторым бароном Ротшильдом. Джентльмены расположились в курительной комнате, на столиках стояли бокалы с выдержанным портвейном, лежали гильотинки, зажигалки, возвышались хьюмидоры, но солидным мужам было не до курения.
— Его королевское величество решил продемонстрировать своё упрямство? — говорил плотный лысоватый мужчина с ухоженной бородой. — Причём упрямится он не по какому-нибудь пустяку, вроде очередной серии линкоров, а в вопросе принципиальном, можно сказать, стратегическом. Жаль. Мне он симпатичен как личность и как глава государства, но то, над чем мы работаем, выше всяких симпатий или антипатий. Сэр Дэвид, вы не подскажете в каком состоянии сердце нашего повелителя?
— С сердцем у его королевского величества относительный порядок, но я слышал о повышенном артериальном давлении.
— Ну, что вы! Апоплексический удар в таком возрасте в глазах окружающих будет выглядеть несколько вызывающе. Может быть, король неуверенно управляет своим автомобилем?
— Не автомобилем, сэр Уолтер. Его величество получил в подарок от судостроительной фирмы «Фэйрфилдс» гоночный катер, так называемый глиссер, и теперь со всей страстью предаётся новому увлечению.
— Да, для нас, британцев, хобби порой дороже жизни. Что вы скажете о принце Эдуарде в качестве нашего нового короля?
— Строптив, излишне умён и омерзительно самостоятелен. Кстати, сэр Уолтер, он в курсе содержания меморандума русского императора.
— И каково отношение принца к этому пасквилю, сэр Дэвид?
— Крайне серьёзное. Я бы сказал, что принц со всей страстью воспринял положения этого документа. Мне известно о его контактах с экономистами и промышленниками, сторонниками так называемых традиционалистов. Эта группа строит планы, направленные на ликвидацию зависимости правительства от финансовой элиты.
— Надеюсь, принц Джордж более покладистый юноша?
— Да, с ним можно договориться. Второй наследник, я уверен, правильно понимает намёки и всегда готов отступить от ошибочной мысли или линии поведения.
— Что же, сэр Дэвид, я переговорю с нужными людьми, вы, со своей стороны, тоже проведите консультации, а при следующей встрече мы выработаем единую линию дальнейшего нашего курса. Что касается молодого Уинстона Черчилля, то нам непременно следует поберечь его здоровье. Молодой человек чрезвычайно талантлив, деятелен, в меру жаден. К тому же, герцог Мальборо умеет быть хорошим объектом газетных фотографов и авторов панегириков. Нельзя не упомянуть его трудолюбиво выстроенные афоризмы, причём некоторые из них довольно остроумны. Кстати, говорят, Черчилль платит какому-то безвестному литератору?
— Лгут. Афоризмы легко и непринуждённо сочиняет его камердинер.
— Надо же, какой