— Это очень, очень полезный артефакт для новорождённых. Его можно использовать сразу после рождения. Энергия будет не вливать силу грубо, как это часто бывает, а мягко поглаживать и щекотать меридианы. Если регулярно заряжать артефакт, он будет помогать младенцу укреплять магический накопитель. Очень хороший старт для одарённых малышей.
Он поднял глаза и добавил:
— В вашем случае, Ваше Высочество Светлана, мой совет — начать использовать его с первых недель. Тогда эффект будет максимальным.
Светка с удовлетворённой улыбкой погладила ладонью борт колыбели и довольно говорит:
— Я так и знала, что надо брать эту колыбель!
В этот момент в комнату заходит Камила. Брюнетка откидывает длинные волосы за спину и сообщает:
— Свет, со мной связался род маркиза д’Авилон. Они предлагают выкупить ту самую кроватку, которую ты взяла на аукционе, за приемлемую цену. Говорят, что эта колыбель раньше принадлежала их роду.
Глаза Светки вспыхивают огнём, подсвеченным её Даром.
— Это наверняка тот жабоед с усиками, что взвинтил ставку на аукционе! Никакую колыбель он не получит! Пусть идёт лесом!
Камила замечает:
— Но встретиться всё же придётся. Это французский маркиз, а у Данилы во Франции как раз предприятие, которое добывает плавильний. Если мы начнём ссориться с французскими аристократами, могут возникнуть проблемы. Поэтому давай хотя бы выслушаем его, хорошо?
Светка фыркает и театрально закатывает глаза:
— Ну ладно! Выслушаем этого жабоеда. Но колыбель никому не отдам! Разве что Олежек пусть пока ей попользуется, пока Славик не родится — вот ему можно!
* * *
Сборы на охоту не заняли много времени. Павлинарх выделил своим гостям палатки — просторные, с тентами от дождя, и шестилапок для верховой езды, резвых и выносливых. Плюс машины — у него имелся небольшой парк транспорта на всякий случай, купленный у моего рода же. Лагерь разбили недалеко от Перьяндара, в редколесье, где деревья стояли редкими группами, недалеко от места, где принц Герпес якобы видел золотого оленя.
Все быстро разместились. Палатки расставили по периметру, машины и зверей отвели чуть дальше, ближе к водопою.
Я же ещё во дворце не терял времени даром и отправил Гумалину в Невинске чёткий приказ — срочно изготовить артефакт, способный обнаруживать радиосигналы или электромагнитные помехи. Конечно, есть для этих целей спецустройства, и они, в принципе, нормальные, но я уже привык полагаться на магию. Гумалин сработал быстро и не подвёл. За ночь артефакт был готов. А утром в лагере я уже держал в руках готовый прибор: компактный маятник, который сразу начинает качаться при приближении, скажем, рации.
Я передал артефакт Мавре, объяснил, как он работает, и приказал:
— Проводите постоянную проверку всех наших палаток. Сюрпризы, скорее всего, будут. Но если наткнётесь на что-то спрятанное, сразу надевайте доспехи и только потом доставайте.
Всё шло чертовски подозрительно гладко. Герпес не выглядел расстроенным нашей первой встречей, напротив — держался слишком вежливо. Думаю, он наверняка попытается повторить трюк с минами под машинами или что-то подобное. Тот ещё крыс этот принц, но да ладно — как будто в первый раз.
Когда рассвело, выдвигаемся на охоту. Я сижу в седле шестилапки, еду по лесной тропе, петляющей между деревьями. Лес вокруг редкий, потому теневое зрение мне без надобности — всё прекрасно освещено солнцем. Справа от меня едет Павлинарх. Слева — принц Герпес, держащийся небрежно, будто нарочно подчёркивая свою расслабленность.
Шестилапки ступают мягко, бесшумно перешагивая через корни и кочки. Их широкие лапы предназначены для глинястой почвы. Местность здесь не для карет и не для машин — только для тех, кто умеет сидеть верхом.
Вслед за нами движется свита. Павлинари — гвардейцы Павлинарха — держатся в отдалении. Эти парни здесь не для охоты, а для безопасности своего короля. А вот свита Герпеса, куда входят Ламан и Нитол, в охоте как раз принимает участие. Ламан то и дело отъезжает далеко в сторону, будто бы прочёсывает лес. Я не спускаю с него ментального наблюдения. Ламан — неслабый телепат. И он точно не просто слуга. Наверняка, и роль в охоте у него особая.
Позади меня едут Айра и Ледзор. Змейка держится отдельно. Хищница почти не появляется на тропе, предпочитая передвигаться по лесу на своих двоих, бесшумной тенью между деревьями. На виду её почти не застать, но я и так ощущаю её присутствие в радиусе мысленной связи, который, кстати, благодаря мидасию безграничный.
Герпес поворачивается и говорит небрежно:
— Как хорошо, что мы, трое сильнейших монархов Боевого материка, охотимся вместе. Редкое событие. Оно может войти в историю как яркий прецедент!
Я замечаю:
— Вы вроде бы ещё принц?
Герпес морщится, скрипнув зубами, и с нажимом бросает:
— Это ненадолго.
— Неужели? — удивляюсь. — Что-то случилось с вашим отцом?
— Да всё с ним в порядке! — разозлился принц от того, что взболтнул лишнего. — Лучше скажите, король Данила, у вас была причина убивать патрульных Вульфонгии?
Лучшая защита — это нападение? Да только принц явно не к месту стал наезжать, ведь он только что пытался быть вежливым, даже на охоту позвал.
— Мои люди подтвердят, принц, — заступается за меня Павлинарх. — Что ваши патрульные напали на короля Данилу на моей же земле.
— Эмммм… — Герпес растерялся. Двое на одного, выходит.
В этот момент его связь-артефакт едва слышно вибрирует. Герпес достаёт камень, скользит пальцем по граням, активируя. Раздаётся громкий голос Ламана:
— Сейчас гоним на вас золотого оленя. Готовьтесь, Ваше Величество.
И действительно, из чащи выпрыгивает золотой олень. Его шкура сверкает на солнце. Он несётся, легко перепрыгивая через коряги и поваленные деревья, с быстротой, которая сделала бы честь и спринтеру.
Я тут же толкаю шестилапку пятками, она рвётся вперёд. Справа Герпес и Павлинарх — их звери тоже бросаются в погоню. Мы несёмся по лесу, пригибаясь, чтобы не зацепиться лбами за ветви. Герпес вскидывает громобой, сверкают молнии, да всё куда-то мимо. Стреляет он неважно, конечно. Павлинарх швыряется воздушными техниками, но олень словно скользит между атаками — ни одна не достигает цели. А я воздерживаюсь от выстрелов. Почему? Да как-то жалко убивать такого красавца.
Наша свита, кстати, тоже воздерживается от атак — им не положено вмешиваться. Подстрелить золотого оленя — привилегия королей.
Олень пропадает в листве.
— Ушёл! — ругается Павлинарх.
Ментальными щупами я быстро сканирую пространство — сознание оленя пульсирует на фоне остального мира, как мишень на прицеле.
— Я его вижу.