Ответ приходит быстро. Голос Лакомки звучит спокойно, совсем не удивленно, как будто она не слушает новости о грядущем вторжении, а очередной отчет по посевам:
— Да, Данила только что сказал мне то же самое.
Булграмм хмурится, но уже с лёгким недоумением:
— И что же конунг говорит?
— Он говорит, что войны, скорее всего, не будет, — спокойно отвечает она.
— Почему? — недоумевает Булграмм.
Лакомка невозмутимо поясняет:
— Потому что Данила прямо сейчас уже находится на Острове Некромантии.
Булграмм замирает. Потом глаза его расширяются, и он, раскатисто рассмеявшись, хлопает себя по коленям:
— Ха-ха-ха! Конунг уже там⁈ Вот это опережающий удар! Ещё ни один враг не коснулся сапогом нашего берега, а наш Данила уже в самом сердце их твердыни! Ай да молодец! Ай да наш конунг! Всегда дает сдачи, иногда даже заранее!
Глава 5
Выхожу из пещер верхом на Магнитике. Позади, на втором пауке, едут Гюрза и Змейка. Рядом, на пауке, уселись Дубный и Брикс, причём второй радостно уминает шоколадку, которую взял у гомункулов. Конечно, нормальной еды он давно не ел. И лучше не вспоминать, чем питаются узники Лабиринта.
Сами гомункулы расселись по остальным паукам, как пирожки по полкам. Шуршат обёртками, кто-то уже второй батончик доедает. Морозная гвардия в лучших традициях: после каждого боя перекусывают.
Мы выбираемся из пещеры — и сразу сюрприз.
Перед нами раскидывается поле. На нём — полсотни мертвецов. Стоят плотно, как зрители на концерте.
Я мгновенно фокусируюсь, перенастраиваюсь и цепляю ментально группу некромантов, что прячутся за этим живым — точнее, мёртвым — щитом. Примерно десяток. Их ауры мерцают, витают в синеватой плесени. Некроманты, едва завидев паучью стаю, явно испугались не на шутку. Теневые твари испугают кого угодно. И этим можно воспользоваться.
Я говорю некромантам по мыслеречи:
— Ну что, господа, сразу будем сражаться? Или сначала, может, поговорим?
Некроманты переглядываются. Видно, что не в восторге, но и не рвутся в бой. Потом один, самый бородатый, кивает:
— Переговоры… Ладно. Только без своих пауков. Идём на площадку справа, там и поговорим, если у тебя хватит чести.
Я пожимаю плечами. Честь — такое гибкое понятие. Но сегодня я в хорошем настроении.
— Идёт.
Некроманты выбрали каменную площадку, которую не заняли зомби.
Отвожу Магнитика в сторону и спрыгиваю, даю знак остальным оставаться здесь. Только лишь Змейке велю нырнуть в скалу да побыть в камне немного, что она и делает.
Беру с собой одного лишь Брикса. Бородатый детина жуёт уже вторую шоколадку, одолженную у гомункулов. Он так офигел от сладкого, что даже не обращает на мертвецов.
Некроманты уже ждут на месте. Один из них, с лицом кислым, как рассол, хмурится:
— Сдавайтесь, и наш король, возможно, вас пощадит.
— У вас нет короля, только узурпатор, — говорю я. — Зато у меня есть для вас король настоящий.
Некроманты напрягаются.
— Пока у нас есть один король, другому мы служить не станем, — отвечает тот же. — Да и вообще, кто это? Неужели ты сам смеешь претендовать на корону Острова?
— Мне-то такой гемор зачем? — удивляюсь. — Вот ваш законный король.
Поворачиваю голову на Брикса. Он продолжает жевать шоколад и удивлённо поднимает глаза. И тут один из некромантов прищуривается, вдруг срывается:
— Фиолетовый отлив волос?!. Это же род Сиреневых Королей!
Я ухмыляюсь:
— Ну вот, знакомство пошло.
А вообще — без понятия, о чём они, если честно.
Приглядываюсь к бородачу внимательнее. В сумраке пещеры это было не так заметно, но сейчас — видно отчётливо: волосы у Брикса действительно отливают фиолетовым. Цвет крови Сиреневых Королей, значит? Ну прикольно, даже наследственный признак есть.
Некроманты переглядываются. Кто-то замешкался, кто-то опустил взгляд… но один, самый дерзкий, возникает:
— Ну и что, что Сиреневый принц не сдох в Лабиринте? Нам плевать, законный он или нет. Наш король платит нормально. Или вы что, бедствуете?
Он достаёт из ножен костяной меч. За ним повторяет и вся десятка — видимо, денежный довод оказался самым сильным. Клинки щёлкают, как зубы хищников — костяные лезвия «подняты» как нежить и качаются, требуя крови.
— А тебе, менталист, сейчас хана! — рычит тот же.
Я качаю головой. Легко, даже чуть разочарованно. Лицо у меня грустное.
— Эх… Мы же просто на переговоры пришли.
— Это ты так думал, — оскаливается некромант, и его голос почти ликует.
— Да нет. Я-то как раз так и не думал, — говорю я, пожимая плечами. — Змейка, руби их.
— Мазака!
Из каменной площадки, прямо у ног некромантов, вылезают четыре когтистые руки. Медные когти вспыхивают. Руки вращаются с такой скоростью, что воздух свистит — как мясорубка, как вихрь из меди. Троим некромантам отсекает ступни, они падают, ну а дальше когти уже рубят им шеи и лица. Оставшиеся только успевают испугаться — и я накрываю их псионической волной. Да, всё так просто, без излишеств, в этот раз. Некроманты очень уязвимы к телепатии, ведь у них нет стихийных доспехов и нечем прикрыться от псионики.
Присаживаюсь на корточки над умирающими горе-переговорщиками. Закрываю глаза. Обхватываю их сознания и притягиваю к себе в голову. Мгновение — и некроманты уже добавлены в Легион.
Неплохое пополнение Когорты Некромантов.
Открываю глаза.
— А теперь — во дворец, — говорю.
Спустя минуту взбираемся со спутниками обратно на пауков. Не забываю и про полсотни мертвецов, что рухнули на землю, едва некроманты померли. Теперь уже я их поднимаю. Нежить встаёт, кряхтя и рыча, и топает в сторону дворца. А впереди всех мертвецы уже двигаются — и тела самих некромантов с костяными мечами в руках.
Хорошо быть телепатом. Но ещё лучше быть телепатом с Легионом.
Мертвецы идут впереди, теневые пауки с всадниками — следом. Гюрза сидит на моём же Магнитик, почти вплотную ко мне, хотя спина у зверюшки широкая, есть где рассесться. Капюшон спортивной куртки девушки откинут назад, ветер треплет чёрные волосы с единственной алой прядью. Она поправляет застёжку куртки, и жест кажется случайным — но в этот момент ткань чуть приоткрывается, создавая тонкий, но явный намёк на декольте.
— Король Данила, а вы, оказывается, всё же ещё и некромант, — произносит леди, не глядя прямо, а будто в сторону.
— Я много кто, леди, — спокойно отвечаю. Похоже, мы снова