— В Швейцарии, — подсказал Натаниэль, вспомнив туристический журнал-каталог на вилле в Кфар-Шауль.
— Точно. Но тут интересно другое, — Маркин перевернул еще несколько страничек. — В это же самое время фирма «Лига» выступает инициатором нескольких гуманитарных проектов — совместно с международными фондами, в том числе Фондом Сороса, например, И вот туг в каждом случае представляет российскую сторону господин А. Смирнов, — Алекс откинулся в кресле, заложил ногу за ногу. — Если учесть, что половина таких начинаний представляет собой элементарную перекачку денег в нужные карманы, то — сам понимаешь.
Розовски поднялся со своего места, подошел к окну. Окно выходило во двор, давным-давно превращенный в автостоянку. Каждую секунду въезжал какой-то автомобиль, тыкался из стороны в сторону.
— Значит, у тебя уже есть подозрения? — рассеянно спросил Натаниэль, продолжая следить за въезжающими и выезжающими машинами. — Ну-ну. А говоришь, мало информации… — он оглянулся на помощника, покачал головой. — Я и вижу — информации действительно мало. Но ты, тем не менее, уже успел сделать вывод о мошенничестве нашего покойного клиента. Нехорошо, дорогой мой.
Маркин пристыженно потупился.
— А вот то, что он почти не занимался Израилем — это любопытно, — задумчиво протянул Натаниэль. — Это важно… — он снова повернулся к окну и крикнул: — Офра, как там насчет кофе? Только на троих, — добавил он, глядя на остановившийся прямо под окном темно-вишневый «Фольксваген-пассат».
Офра тут же оказалась на пороге кабинета с подносом. На подносе стояли три чашки кофе, сахарница, молочник и тарелочка с печеньем. Едва она поставила поднос на стол, как входная дверь распахнулась, и в контору агентства вошел мужчина, уже знакомый Натаниэлю по короткой встрече в Кфар-Шауль. Розовски кивком поблагодарил девушку и поднялся навстречу адвокату.
Сейчас Цви Нешер показался Натаниэлю несколько моложе, чем в первый раз. Он был скорее всего ровесником самого Натаниэля — лет сорока. Тщательно закрашенная седина. Аккуратно подстриженные усы, здоровый загар.
Маркин с любопытством разглядывал посетителя. Не так часто в агентстве появлялись люди, весь облик которых свидетельствовал о жизненном успехе.
Тут был как раз такой случай. Дорогой костюм, дорогие туфли. А также запонки и заколка для галстука. Да и сам галстук если не от Кардена, то уж от Кристиана Диора — точно. Холеные руки с ухоженными ногтями, безымянный палец левой руки украшал перстень с печаткой — явно дорогой и отнюдь не вульгарный.
Пока адвокат здоровался с Натаниэлем и знакомился с Маркиным, любопытная Офра заглянула в кабинет, как минимум, трижды. Розовски грозно глянул на нее и плотно закрыл дверь.
Цви Нешер сел в предложенное кресло. От кофе отказался. Натаниэль с видимым сожалением тоже отодвинул чашку. Маркин тут же завладел подносом, отнес его в свой угол и с удовольствием принялся за печенье.
— Собственно говоря, я не очень понимаю, чего ожидает Виктория от вашего участия, — сказал Нешер. — Думаю, сейчас следует сосредоточиться на отстаивании того факта, что полиция не располагает прямыми доказательствами ее вины.
— Понятно… — Натаниэль вытащил из ящика стола очередную пачку «Соверена», но не стал распечатывать, задумчиво ею постучал по ребру крышки стола. — Значит, вы хотите добиться оправдания за недостаточностью улик?
— Совершенно верно, — адвокат энергично кивнул. — Думаю, вы со мной согласитесь: это лучший выход из сложившейся ситуации.
— Ну почему же? — Натаниэль чуть рассеянно посмотрел на помощника. — Я совсем не уверен в этом. Соглашаться или не соглашаться… Не знаю, не знаю. Не владею информацией. Вы бы поделились со мной, господин адвокат. Что вам сказали в полиции?
Цви Нешер сосредоточенно нахмурился.
— Ничего определенного.
— Но, по крайней мере, они объяснили вам основания для ареста?
— Да, конечно. Обвинения базируются на показаниях мужа убигой, некоего Николая Ройзмана.
— Протрезвили на свою голову… — проворчал Натаниэль. — Он показал, что его жена в тот вечер должна была встретиться с Викторией?
— Его показания не столь однозначны, — ответил Нешер. — Иначе нам пришлось бы туго. Поскольку алиби на момент убийства госпожи Ройзман у моей подзащитной нет… Впрочем, я вам уже это говорил.
— Но без подробностей, — заметил Розовски.
— Да, верно, — Нешер с сомнением посмотрел на детектива и с еще большим сомнением на притихшего в углу Маркина. — Не знаю, должен ли я вообще посвящать вас в подробности…
— Думаю, должны, — Натаниэль, в конце концов, распечатал сигареты. — Думаю, должны, поскольку я все еще работаю на вашу подзащитную. Следовательно, вся информация, сообщенная вами, не выйдет за пределы этой комнаты, — он закурил, некоторое время смотрел сквозь облачко сизого дыма на задумавшегося адвоката.
Нешер, видимо, принял решение.
— Хорошо, — сказал он. — Собственно, в отсутствии алиби как раз ничего особенного нет — Виктория заявила, что после обеда у нее разболелась голова, она приняла снотворное и проспала почти до полуночи. Потом, как она утверждает, около двух часов сидела в саду, читала. Поскольку живет она в настоящий момент одна, то и подтвердить ее слова некому.
— Частично их могу подтвердить я, — сообщил Натаниэль. — Когда я уходил от нее — если не ошибаюсь, в четверть третьего, — она действительно жаловалась на головную боль и говорила о том, что собирается принять лекарство и лечь спать.
— Но спящей вы ее не видели, — заметил адвокат.
— Разумеется, нет. Но и полиция не видела ее в это время бодрствующей на месте преступления, — резонно ответил Натаниэль.
— Конечно, конечно, но…
— Перейдем к показаниям господина Ройзмана, — предложил Натаниэль, довольно бесцеремонно перебивая адвоката. И это, похоже, не понравилось господину Нешеру. Во всяком случае, лицо его сразу же приобрело недовольное выражение. Правда, всего на секунду или две.
Раскрыв папку, которую до того держал на коленях, он сказал:
— Здесь зафиксированы его показания. Я попросил копию и получил ее, — адвокат протянул детективу два листка распечатки, скрепленные в левом углу. Розовски быстро пробежал глазами показания свежеиспеченного вдовца, хмыкнул.
Маркин, вытянув шею, пытался рассмотреть текст. Натаниэль коротко глянул на помощника и сказал:
— Из этого следует, что Дина Ройзман неожиданно устроила мужу истерику… Видимо, после посещения виллы… Так. После чего призналась в том, что все эти годы, вплоть до злополучного торжества в Кфар-Шауль она была любовницей Аркадия Смирнова. Это повергло Николая в глубокое уныние, выразившееся в употреблении большого количества спиртного. В ходе означенного употребления он слышал, как жена собралась и кому-то позвонила. Кому точно, он не знает. Но ему показалось, что Дина назвала имя Виктории Смирновой. С уверенностью может утверждать только, что она назначила встречу в центре города, в кафе «Апропо». О цели