— Спасибо, мисс Фэншоу. Вы предполагаете, что погибшая девушка могла быть любовницей вашего отца?
— Вы считаете невозможным, чтобы отец вез в Лондон в одной машине жену и любовницу? Уверяю вас, так вполне могло быть. Для него это было просто. Он привел бы девушку и заявил матери, мол, ему надо отвезти ее в Лондон, и за такое осложнение заплатит ей кругленькую сумму.
Уэксфорд старался не смотреть в лицо Норе Фэншоу. Она так не походила на его Шейлу. Общее у них — только молодость и здоровье, и, как все женщины, они были чьими-то дочерьми. Отец девушки умер. И с необычным приливом сентиментальности Уэксфорд понял, что предпочел бы быть мертвым, чем человеком, о котором дочь говорит такие вещи.
— Мисс Фэншоу, девушка явно не могла быть просто подругой или соседкой из Истовера, которую ваши родители согласились подвезти в Лондон. Потому что иначе ее родственники принялись бы разыскивать ее и подняли бы страшный шум и плач, узнав о катастрофе.
— Но кем бы она ни была, разве это не обязательно?
— Нет, не обязательно. Она могла быть девушкой без постоянного адреса. Или особой, часто уезжавшей на уикэнды и надолго задерживавшейся, поэтому квартирная хозяйка и родственники привыкли к ее исчезновениям. Она могла наниматься на временную работу в разных концах страны или жить с разными мужчинами. Предположим, она проводила время на одном из курортов южного побережья и попыталась уговорить вашего отца подвезти ее в Лондон?
— Отец никогда не подвозил незнакомых. И он и мать не одобряли людей, путешествующих автостопом. Главный инспектор, вы рассуждаете так, будто все находившиеся в машине погибли. Вы не забыли, что мать жива? Она на пути к выздоровлению, и мозги у нее повреждены. Она настаивает, что в машине никого не было, кроме ее и отца. — Нора Фэншоу подняла глаза, и голос теперь звучал не так уверенно. — По-моему, вполне вероятно, что у нее что-то вроде психологической блокировки. Она хочет верить, что отец был другим человеком и никакой девушки в машине не могло быть. Она убедила себя, что они были только вдвоем. Это тоже возможно.
— Уверен, что так оно и есть, — Уэксфорд встал. — Доброй ночи, мисс Фэншоу.
Следующий шаг, думал он по дороге домой, изучить список пропавших лиц в курортных городах и в Лондоне, поиски которых не дали результатов. Рутинная работа, и не ему ей заниматься. И вообще, почему он расследует это дорожное происшествие, что явно не входит в его обязанности. Почему он отвлекается от неотложного дела Хаттона? Неужели потому, что подробности этого происшествия так запутаны и необъяснимы, что никто другой просто не возьмется разбирать их?
Конечно, может оказаться, что Джером Фэншоу во время уикэнда встретил девушку, которая привлекла его внимание. И ничего такого драматического, как предполагает Нора Фэншоу, не произошло. Разве не мог Фэншоу сказать жене: «Эта юная леди опоздала на последний поезд, и, поскольку она живет в Лондоне, я предложил подвезти ее в нашей машине»? Но в таком случае, миссис Фэншоу вряд ли стала бы отрицать присутствие девушки в машине.
Но был и более важный момент. Сумка. Кэмб обыскал ее и не нашел ничего, кроме пудры-помады и маленькой суммы денег. Это неестественно, размышлял Уэксфорд. Почему не было тех вещей, которые женщины обычно носят в сумках? Носовых платков, чеков на купленные платья, рецептов, билетов, ручек, писем? Вещи, оставшиеся в сумке, были анонимны. Вещи, по которым можно было опознать личность погибшей, исчезли.
Уэксфорд вошел в дом, и Клитемнестра кинулась встречать его.
— Что бы ты сделала, — спросил он жену, — если бы я привел в дом девушку и сказал, что дам тебе тысячу фунтов за то, что ты позволишь ей жить с нами?
— У тебя нет тысячи фунтов, — ответила миссис Уэксфорд.
— Правда. Всегда есть противоядие.
— И кстати, о молодой девушке и деньгах. Мистер Виго прислал убийственный счет за зуб твоей дочери.
Уэксфорд взглянул на счет и застонал.
Следующие несколько часов Уэксфорд провел, изучая путевые листы Хаттона и ежедневные записи миссис Хаттон.
Его интересовала неделя, предшествующая 21 мая. 22 мая Хаттон внес на свой счет в банке пятьсот фунтов стерлингов. А двумя днями раньше он уже обладал большой суммой денег или не сомневался, что получит ее, потому что двадцать первого мая заказал новые зубные протезы. Миссис Хаттон вела свои ежедневные записи в календаре в виде прямоугольной книги. С левой стороны были помещены фотографии красивых английских пейзажей и стихи, соответствующие картинке и времени года. А каждая страница на правой стороне была разделена на семь квадратов. Дни недели стояли слева, а оставшееся пространство от одного до пяти дюймов предназначалось для коротких записей.
Уэксфорд открыл страницу — воскресенье 12 мая.
Фотография изображала фруктовую оранжерею в Кенте, а стихи из «Как вам это понравится» гласили, что мужчины подобны апрелю, когда ухаживают, и подобны декабрю, когда женятся. А девушки, подобны маю, пока они девушки, но на небо набегают тучи, когда они становятся женами.
В воскресенье — ничего. Понедельник 13. «Чарли уехал в Лидс. К чаю пришла мама». Вторник 14. «Звонили из газовой конторы. Чарли приехал домой в 3 часа дня». Поездка в Лидс подтверждалась и путевыми листами Чарли. По дороге он останавливался в Норман Кроссе для ленча в кафе «Мэри Ингланд» и недалеко от Ретфорда, чтобы выпить чашку чая в «Дейве динер». В Лидсе он снимал комнату у миссис Хаббл на Ледисмит-роад, 21 и на обратном пути останавливался только один раз и снова в «Мэри Ингланд». Хаттон сделал рейс в самое кратчайшее время, не оставив и минуты на подпольные махинации. Уэксфорд вернулся к записям жены. Среда 15 мая. «Чарли не пошел на работу. Позвонил доктору в национальную службу здоровья. Частному не захотел». Любопытно. Хаттон болел и, очевидно, в этот момент сидел без денег. Четверг 16 мая. «У Чарли летний грипп. Позвонить Джеку и Мэрилин». Больше записей до пятницы 17 мая не было. Суббота 18 мая. «Чарли лучше. Снова звонил доктор. Приходили мама и Джим».
Так завершилась неделя. Уэксфорд перевернул страницу. Новая неделя. Воскресенье 18 мая. «Чарли уехал в Лидс. В 8 вечера будет звонить Мэрилин. Приходили Джек и Мэрилин выпить и поиграть в карты». На фотографии с левой стороны красовался большой деревенский дом,