— Всё-таки хотелось бы знать, — забубнил какой-то очкастый паренёк, — что конкретно завтра планируется? И почему сбор именно на Красной площади?
— Во-первых, сбор согласован с облисполкомом, — снова с небольшой толикой агрессии произнёс я. — Во-вторых, на митинг-концерт приедут первые лица страны. А на Красную площадь приехать для них проще всего. Кстати, мы получим возможность задать им свои вопросы.
— Какие? — пискнула ещё одна деловая пигалица.
— Насущные, — прорычал я, начиная заводиться. — Вас всё устраивает в жизни? Вам нравятся километровые очереди за иностранными шмотками? Многие из вас имеют холодильник, магнитофон, телевизор, стиральную машину и пылесос?
— Значит, мы на Красной площади пылесосы будем требовать? — хохотнул какой-то комсомольский вожак. — Это какое-то мещанство получается. Я так думаю.
— На Красной площади мы будем разговаривать, а не требовать, — улыбнулся я, решив сбавить обороты. — Если большинство молодых людей, которым жить и создавать свои семьи в будущем, выскажутся, что им ничего не надо, и они готовы ходить в калошах и в рубище и обходиться без бытовой техники, которая ни разу не роскошь, то так тому и быть. Только вот вы, осуждаете мещанство, а пришли сюда в иностранных ботинках и в американских джинсах. Как это понимать?
— Одел, что получше, — смутился этот комсомольский вожак.
«Интересно, почему люди облачённые властью, надев на себя дорогущие вещи, очень любят порассуждать о том, что все остальным надо быть скромнее? — подумалось мне. — По их мнению, надо иметь поменьше запросов и жить на одних макарошках. А ещё они любят поговорить о том, что запад загнивает. Однако покупают дома на лазурном берегу, и пользуются всем иностранным, начиная от носков и заканчивая автомобилями премиум класса. Вроде я и в прошлом, но люди почти не поменялись. Разве, что у комсомольских вожаков пока возможности намного пожиже».
— Если наша советская промышленность перестанет клепать пушки и снаряды в несоразмерных количествах, как будто всё ещё идёт война, и повернётся лицом к народу, то кому от этого будет плохо? — сказал я, в образовавшейся паузе. — Вот об этом мы и поговорим в воскресенье с первыми лицами государства.
— А кто выступит на концерте? — спросил чей-то весёлый голос с задних рядов.
— Выступят известные советские поэты, барды, а ещё будет сольный концерт ансамбля «Поющие гитары», — ответил я, облегчённо вздохнув, так как народ вокруг заулыбался. По всей видимости, слава о «Поющих гитарах» докатилась уже и до Москвы.
— А они точно прилетят? — спросили уже с другой стороны. — У меня друг недавно из Ленинграда вернулся, говорит, что там от их музыки все на ушах стоят.
— Точнее некуда, — улыбнулся я. — Потому что я — лидер этого ансамбля, автор музыки и текстов песен. А моя замечательная подруга, актриса Нонна Новосядлова — солистка «Поющих гитар».
Я помахал в сторону балкончика, где было три ряда зрительских мест, и где расположились немногочисленные болельщики. И все комсомольцы разом повернулись туда. А Нонна, весело помахав в ответ, крикнула:
— Привет, участникам соревнований!
После чего напряжение первых минут разом испарилось. Народ одобрительно загудел и, узнав правила сегодняшний спонтанных соревнований, комсомольцы стали быстро организовывать свои сборные волейбольные команды.
— Здравствуйте, — дёрнул меня за рукав высокий и худой парень в больших круглых очках, — можно я сыграю в вашей команде? А то я приехал из Свердловска и пока здесь никого не знаю.
— Как же ты, друг, собираешься играть в очках? — прокашлялся я. — И потом, ты, извини, но у нас своя команда, киношная.
Я кивнул головой на разминочное поле, где, встав в круг, перепасовывали мяч друг другу Олег Видов, Лев Прыгунов, Сава Крамаров, Левон Кочарян и Владимир Трещалов. Высокого, статного и по-спортивному хорошо подготовленного актёра Трещалова в нашу компанию привёл Владимир Высоцкий. Они познакомились на картине «Увольнение на берег» и теперь были если не хорошими друзьями, то близкими приятелями. Кроме того они вместе снялись в спортивной кинокомедии «Штрафной удар».
И вообще с Трещаловым были хорошо знакомы почти все, кто был вхож в нашу тесную компанию. Все, кроме меня одного. Лично я с Владимиром Леонидовичем на съёмочной площадке ещё не работал. Сам же Высоцкий в данный момент сидел на самом краю зрительских трибун и наигрывал на гитаре «Песню о друге». И, к сожалению для меня, этот песенный шедевр пока будущему кумиру миллионов не давался. Из-за чего он каждые пять минут прибегал и, пропев ещё одну строчку, спрашивал: «Как, Феллини, годится?».
— Подумаешь очки? — захихикал незнакомец, похожий на кролика из советского мультфильма о похождениях Винни-Пуха и Пятачка. — Я в принципе вижу и без них. Извините, забыл представиться: Андрей Григорьев, младший преподаватель УПИ. В Москву приехал на курсы повышения квалификации. И воскресенье могу выступить от имени всех свердловских студентов. У нас в Свердловске в магазинах шаром покати, полный голяк.
«Что-то ты, парень, больно резв», — улыбнулся я про себя, однако вслух сказал совершенно иные слова:
— Выступить со сцены на Красной площади — это дело серьезное и ответственное, поэтому перед выходом на помост, покажешь мне основные тезисы, договорились?
Я протянул руку этому представителю УПИ, а сам подумал: «будешь нести чушь, отрублю микрофон и врежу по шее».
— Договорились, — радостно закивал Андрей Григорьев, вцепившись в мою руку, словно утопающий за соломинку.
«Ненормальный», — подумал я, еле-еле от него отцепившись. И только-только я присел на лавку, чтобы перевести дух, как тут же прибежал Владимир Семёнович с гитарой.
— Слушай, Феллини, внимательно, — прорычал он и, заиграв аккуратным перебором, вполголоса запел: Если парень в горах не ах, / Если сразу раскис — и вниз, / Шаг ступил на ледник — и вжик, / Оступился — и в крик…. Как, Феллини, годится?
— Слово «вжик» вычёркиваем, — тяжело вздохнул я. — И вместо этого пишем слово «сник».
— Шаг ступил на ледник — и сник? — задумчиво пролепетал Высоцкий. — Да, так действительно лучше. Ничего-ничего, потерпи ещё чуть-чуть, — похлопал он меня по плечу. — Нам эту песню до воскресенья хоть так, хоть сяк кровь из носу надо закончить.
— Да-да, — кивнул я, схватившись за голову, —