Сначала побренчали ребята, кто — Визбора, кто — Высоцкого, а потом шестиструнку взял я. Исполнил пусть и не в тему, грустную песню, на этот раз бессовестно обокрав Олега Митяева, «До Нового года…». Специально для девчонок, которым тут же взгрустнулось, особенно на словах:
Луна исполняет свой график,
И ниточка грусти тонка,
Сплетается медленно-медленно в шарфик
В немом ожиданье звонка.
Звонка, от которого эхо
Повиснет трех радуг дугой,
А он никуда из Москвы не уехал,
Он просто женат на другой…
Девчонок среди нас было всего трое, но это не помешало образоваться парочкам. Сначала растворились в темноте Эрик и Соня. Потом, к моему удивлению, Ритка под благовидным предлогом выманила куда-то Володю. Дабы сохранить равновесие в природе, я предложил Маше погулять по берегу. Пятно света от догорающего костра, у которого остались невостребованные женским вниманием Марат и Витька, осталось позади. Над лесом взошла луна, отразившись в теплой, подернутой дымкой зарождающегося тумана, речной глади.
— Искупаемся? — предложил я своей молчаливой спутнице.
— Хорошо бы, но я купальник в Москве забыла, — откликнулась она.
— Да зачем тебе купальник? — хмыкнул я. — Ты вот в Москве купальник оставила, а я плавки, вообще — в Ленинграде. Посему, будем купаться нагишом.
— Ага, разогнался! Так я перед тобой и заголилась.
— Не надо — передо мною. Я отвернусь, а ты разденься вон там, под ивой и заходи в воду по шейку. А потом — оботрешься моей рубашкой досуха и оденешься.
— Ну ладно. Только — чур, не подсматривать!
Глава 14
Когда я приблизился к ней, она сопротивлялась только для виду. Отстранялась, не отталкивая рук. Теплая вода обволакивала нас, туман накрывал с головой. Так что происходящее не могла разглядеть даже луна. Крик, похожий на вопль чайки, прокатился над заводью и сменился более нежными звуками. Я выполнил обещание, не смотрел, как она выходит из воды, вытирается моей рубашкой и натягивает платье. И обернулся только, услышав испуганный, тут же захлебнувшийся визг.
Выскочил, как ошпаренный и увидел троих. Рослые широкоплечие парни, явно кавказцы. Двое держали Машу за руки, а третий зажимал ей рот ладонью с волосатыми пальцами. Она почему-то не сопротивлялась и молчала, глядя на меня вытаращенными глазами. Я мгновенно смекнул — почему? Тот, кто зажимал ей рот, другой рукой либо приставил к спине финку, либо — ствол. Ясно, это не обыкновенные хулиганы. И пришли они за мною.
— Оставьте ее! — сказал я, стараясь сохранить спокойствие.
— Вай! А то что бюдет? — отозвался один из них.
— Она вам не нужна. Вы пришли за мною. Вот и говорите со мною.
— А ти почем знаэшь, что — не нюжна? Можэт мы ее того — по очэрэди?
— Вах, опать очэрэд! — сокрушенно покачал головой тот, кто держал девушку на мушке. — В «Арагви» — очэрэд, «Волга» купыт, опать очэрэд… Так всу жызн… У дэвушка тры дирка, как раз на трех джыгытов…
— Слушай ты, джигит, — сказал я. — Отпусти девушку и выходи один на один, если ты мужчина!.. И да, сбрось ствол или финку…
— Дэржитэ ее парны, я разбэрусь… А ты, сюка, малчы, еслы жыт хочэш…
Он отпустил Машу, вразвалочку вышел из-за ее спины. Ни финки, ни ствола у него не было. Неужто — сбросил? Или блефовал с самого начала?
Принял стойку. Каратист, значит. Ну ничего, я тоже немного каратист. Я двинулся по кругу, не сводя глаз с ухмыляющейся рожи бандита.
На самом деле, мне надо было отвлечь внимание его дружков. Они заметно расслабились, из чего я сделал вывод, что «джыгыт» у них главный. И самый опасный. А эти двое так, на подхвате.
Я сделал вид, что подскользнулся. И, развернувшись, впечатал пятку в кадык того, что был справа от Марии. Он хрюкнул и, судя по хрусту веток, рухнул в кустарник. Мне было не до того, чтобы интересоваться подробностями.
«Джыгыт» перешел в атаку. С первого мгновения стало ясно — он противник серьезный. Работал он технично. Сразу видно, тренировками не пренебрегал. Пришлось отбиваться, а об ответном нападении и речи не было.
Он бы, наверное, вбил меня в прибрежный песок по самое не балуйся, но мне повезло. Кавказец зацепился за торчащую у кромки воды корягу. Рванулся вперед, пытаясь сохранить равновесие, но нарвался только орлиным носом на мое колено.
Я вцепился ему в курчавую шевелюру и саданул мордой об это колено несколько раз. Пока у самого не заныло в коленной чашечке. Тогда я отбросил «джыгыта» и повернулся к третьему. Вот у этого финка была. И поигрывая ею, он двинулся было ко мне.
— Толя, берегись! — истерично выкрикнула Маша.
Я обернулся. И тут раздался выстрел. Бандит с расквашенной рожей отшатнулся, попытался обернуться, но не сумел. Рухнул ничком к моим ногам. Стругацкая завизжала и немедленно раздался еще выстрел. Тот, что с финкой, тоже сунулся носом в песок. Я кинулся к девушке, чтобы успокоить ее.
На мне не было ни царапины, но на пляжике лежало два трупа нападавших кавказцев. А тот, которому я перебил глотку, хрипел и ворочался в кустах. Из воды вышел мужик, деловито прячущий в подмышечную кобуру скрытого ношения пистолет.
— Ну что, молодежь, целы? — деловито осведомился он.
— Илья Никитич? — удивился я, узнавая в мужике соседа по номеру.
Он вынул из кармана красные корочки, блеснувшие в лунном свете золотом герба.
— Капитан государственной безопасности Воронин, — представился мой командировочный сосед. — Извините, Анатолий Аркадьевич, что едва не опоздал. Машина заглохла по дороге. Пришлось попутку ловить.
— А что будет с этими? — спросил я, еще не придя в себя от столь стремительного развития событий.
— Об этом можете не беспокоиться, — отмахнулся он. — Я свяжусь с кем надо, подберут. Возвращайтесь к друзьям, я вас нагоню.
Я подхватил свои шмотки, разбросанные по песку, обнял за плечи рыдающую Машу и повел ее в сторону дачного