Гостей было полно. Несмотря на понижение положения и статуса, тесть с тёщей всё равно имели довольно обширный круг знакомств. В него теперь больше входили разные мелкие городские начальники, а деятели уровнем покрупнее отпали. Да, часть важных знакомых от них отвернулась, но многие и остались. В последнее время и новые приятели добавились, если честно, потянулись к ним из-за меня и их дочек. Мы все повторно, и нехило, подняли статус Игоря Оттовича и Анны Васильевны. Они и сами — и я откровенно это признаю, ничего, и дочки талантливые.
Конечно, большинство присутствующих мне были незнакомы. Нет, с частью гостей я уже как-то встречался в прошлом году. Хоть и держал себя со всеми ровно, но видел, что большинство тут лезет к нам только из-за нашего статуса и испытывает неприязнь, особенно ко мне. Наши прежние отношения с тестем и тёщей бесследно не исчезли. Эти люди ощутимо отравляли мне настроение. Точно не мой и уже не совсем наш с Ингой круг общения. Мне придётся с ними и далее сталкиваться, но близкими нам никто из них не станет.
Правда, я ничем не выдал своего отчуждения и постарался не испортить Анне Васильевне настроения. Я и так знал, что Инга, хотя, неосознанно, старалась подражать матери. Тёща тоже явно любила блистать в «свете». И мы приготовили для неё и неплохие подарки — одарились и украшениями, и прочими нужными в быту вещами.
Само собой, гости хотели по случаю посмотреть и на детей хозяев, послушать их выступления. Что ни дочка, так и зять мировые знаменитости. Что же, мы спели гостям несколько последних песен из нашего репертуара. И под конец, хоть и день рождения у мамы, Инесса вдруг показала им новую песню «Папа», конечно, из будущих времён, и тоже из репертуара детской группы:
— Как сказать тебе о главном, пап,
Какие подобрать слова,
Чтобы рассказать тебе,
Как у меня тут бьётся сердце,
Нет, я и не думал польстить тестю. Пусть идёт лесом! Только и Инга, хоть как ни крути, его дочь. И ещё Инессе нужна новая песня. Уж как трогательно она спела припев, лучше никто не споёт!
— Напишу письмо в одну строчку:
Я люблю тебя — твоя дочка.
Ты же всё знаешь —
Мы с мамой гордимся тобой.
Да, Игорь Оттович сильно растрогался. А слегка подвыпившая Анна Васильевна тут же крепко обняла меня и запечатлела у меня на лбу жаркий поцелуй. Ну, и она тоже расчувствовалась:
— Всё-таки, Слава, нашей семье сильно повезло. Ты и хороший муж, и зять, и девочки в тебе в рот смотрят. Ну, дай бог вам с Ингой счастья! Дочка, держись за Славу! И себя веди хорошо, и за ним крепко присматривай! И подарите нам побольше внуков!
Тут Инга сама радостно ответила:
— Обязательно, мама!
А я просто нежно посмотрел на жену, да, любимую. Что делать, никуда мне не деться ни от неё, ни детей, так и близких Инги. И ещё я и сын своего любимого Отечества. Мой адрес тоже Советский Союз!
Эпилог
— Да, Леонид Самуилович, что-то в последнее время нам с тобой сильно не везёт. Тяжело стало работать! Того и гляди, ещё и в немилость новому начальству попадём. Не знаю, и чего мы к Юрию Владимировичу сунулись? Хотя, это моя недоработка. Сдуру решил, что он, хоть его и убрали из КГБ, всё ещё имеет достаточный вес. Но оказалось, что это не так. Щёлоков уже вовсю под него копает. И с этими проклятыми соцстранами не работа, а сплошная нервотрёпка. Всё стараешься разным лицам оттуда угодить, но они лишь больше наглеют и ещё недовольство проявляют.
— Не переживайте, Яков Моисеевич. Нам-то что? Мы серьёзные хозяйственные вопросы не решаем. У нас же лишь идеологические и культурные вопросы. Работа знакомая и не особо опасная. Мы и к шпионским делам не причастны. На себя всё бывшие комитетчики взяли. Они, конечно, на нас смотрят свысока, но нам, в случае чего, и нечего будет предъявить. Жаль, что расти вверх так и не получится.
— Да, тут мы, Леонид Самуилович, надолго застрянем в одном месте. А бывшие комитетчики всё лезут и лезут. Похоже, Цвигун там решил серьёзную чистку устроить? Вот и бегут эти крысы к нам, и все из ближнего круга Юрия Владимировича. Ладно, что пока никого из них не арестовали. Неприятные и мутные личности. Все себе на уме и на других волком смотрят. Да в Ленинграде, в обкоме, намного спокойнее было работать! И Круглову так бояться не приходилось. А у тебя на Кировском заводе и проблем особых не имелось.
— Да, Яков Моисеевич, оплошал я там с проклятым Репниным. Недооценили. Ещё и Матвей Исакович постоянно на уши капал — мол, многие композиторы и музыканты им недовольны, мешает работать, всё цены на музыку сбивает. А парень после нападения на себя и выжил, и, наоборот, вверх пошёл. Убрали мы его с заводских ВИА, так он другой создал. Не так давно опять Матвей Исакович звонил. Сообщил, что Савелий Петров и Репнин новый детский ВИА создали. «Надежда» называется, и в него вошли все те мальчишки и девчонки, что ещё в «Ласковом мае» отметились. Этот ансамбль тоже может неплохо подняться. А про «Синюю птицу» и говорить нечего. Считай, уже первым ансамблем в Союзе стал. И заводские ВИА опять к Репнину потянулись. Нам теперь ему никак не помешать.
— Забудь, Леонид Самуилович, про него. Мы же с тобой вместе концерт Большого детского хора слушали! Сильно получилось! И всё Репнин написал. И как к нему теперь подступиться? Никак! Пусть там с ним Союз композиторов разбирается. Не наше дело. Тут у нас самих в Москве опасные дела творятся. Сам же видишь, что многие важные лица на ровном месте посты теряют. Ладно, что пока только на понижение идут, никого не посадили. Всё Щёлоков лютует, по каждой мелочи придирается. Ещё и Цвигун шпионов яро ищет.
— Наслышан, Яков Моисеевич. Бывшие комитетчики говорят, что у них там опять кого-то из западных шпионов нашли. Вроде, и