Последним приготовлением перед поездкой я взял небольшой флакончик с дорогостоящим содержимым внутри. Изнутри пахло смесью цитрусовой свежестью и лёгким табачным дымом. Каждый впрыск буквально звучал в моей голове звоном исчезающих из казны монет, но Владимир настоял на том, что запах должен работать вместе с образом и дополнять его.
Уже через четверть часа мы с Владимиром тряслись внутри кареты. Колокольчик запряжённой тройки заливисто звенел, неся нас по небольшим иркутским улочкам. Кованые колёса гулко стучали по мощёной площади, обрызгивая улицы серой апрельской грязью. Как только экипаж оказался подле здания вокзала, лакей, сидящий на запятках кареты, прямо на ходу спрыгнул, чтобы раскрыть дверцы, но мне самому не терпелось, а потому я уже открывал дверцу, поправляя надетые перчатки.
Вокзал гудел, напоминая встревоженный пчелиный улей. Носильщики вокзала с номерными бляхами на груди носились между прибывающими на перрон экипажами, выгружая горы дорожных сундуков, тюков и саквояжей. Где-то в дымке паровозного пара кричали молодые газетчики, предлагая последние выпуски «Русской Правды», «Имперских Вестей», «Московской Искры».
В этот момент, разгоняя шум от толпы, с грохотом ворвался состав. Паровоз, сверкая эмалированными боками, тяжело дышал паром, окутывая платформу плотными белыми клубами. На его боку золотыми буквами сияла табличка «Общество Уральско-Сибирской железной дороги». Я на мгновение задержал взгляд на могучих бортах гиганта, с любопытством отмечая, что на двери самого паровоза блестел золотистыми боками российский орёл.
Прошло не больше десяти минут, как из вагона показался Владимир. Он почтительно доложил о готовности нашего купе и, похлопывая по борту вагона первого класса с резными дубовыми панелями, покрытыми дорогим лаком и бархатными шторами. Носильщики уже успели внести внутрь купе дорожные сундуки, а потому нам только и оставалось, что забраться внутрь и дождаться отправления поезда.
Когда я оказался внутри вагона, то мельком успел заметить, как проводник в безупречно отглаженной форме поправляет складки на постельном белье — голландской работы ткани. Мужчина мелко быстро поклонился и сразу вышел из вагона, удаляясь в сторону головы состава.
Я встал у окна, расправляя полы пальто, наблюдая за тем, как Владимир начал раскладывать вещи на больших резных полках. Слуга работал быстро, указывая на свой опыт путешествия на железнодорожном транспорте. Он точно знал, куда и какую вещь нужно было положить, а потому действовал, словно робот. Наблюдать за ним было интересно, но я решил окинуть взглядом последний раз вокзал города, ставшего для меня временным прибежищем.
За толстыми стёклами мелькали фигуры провожающих: дамы в весенних нарядах махали платками, детишки весело прыгали, стараясь высмотреть людей за высокими окнами, а старики провожали молодых тёплыми объятиями.
Где-то в стороне запели рожки, оповещая о готовности отправляться. Я вытянул из кармана часы на серебряной цепочке, сверяясь со временем. Ровно половина второго — как и было указано в расписании.
В этот момент паровоз дал протяжный гудок, эхо которого покатилось под стеклянными сводами вокзала. Поезд плавно тронулся, и я, откинувшись на шёлковые подушки дивана, подумал, что путешествие начинается как нельзя лучше. Осталось лишь добраться до семейного дома и начать вливаться в процесс управления, применяя все свои полученные за жизнь навыки.
Глава 3
Многие не любят длинные поездки в поездах. Дескать, можно воспользоваться самолётом для длительного путешествия, для короткого есть автомобили, а в поездах и колёса о стыки рельс стучат, и соседи пьяные, и в туалет нормально сходить не получится. Мне же проблемы эти не казались столь критическими, особенно если, как сейчас, приходилось перевозить своё тело в комфортабельном вагоне первого класса с обедом внутри вагона-ресторана, где для зажиточных гостей предлагался громадный гастрономический спектр, способный если не полностью восхитить любителей разнообразной высокой кухни, то уж точно утолить голод.
Проводимое по пути время я решил использовать для того, чтобы восполнить пробелы в имеющихся знаниях. У меня остались изрезанные блоки знаний, доставшиеся от прошлого обладателя тела, но они были настолько оторванными друг от друга, что множество знаний об окружающем меня мире просто исчезли, оставляя меня в непонятках.
Большую часть времени я погружался в одно единственное полное собрание истории Государства Российского за авторством неизвестного мне учёного-историка Щукова. Глаза буквально ломались от дореформенного русского языка, заставляя сильно снижать скорость чтения и вдумываться в смысл написанного текста.
Насколько мне стало понятно после нескольких часов напряжённого чтения, история этого мира шла одинаково с нашей ровно до тысяча пятьсот пятьдесят восьмого года. Да, именно Ливонская Война, начатая первым русским царём, стала ключевой отправной точкой в изменении временной линии. В моём мире Ливонская война для России обернулась тотальным крахом, заставившим развивающееся российское государство не только остановиться, но и откатиться на несколько десятилетий назад, где её ждал только глубочайший кризис. Причин для поражения в этой войне было множество, но одной из таковых стал бежавший в Литву князь Курбский, передавший польско-литовскому войску практически все царские планы наступлений в Прибалтике. В этой реальности мятежному князю сбежать не удалось. Сначала мне показалось, что аристократу смерть даровали царские агенты, но реальность оказалась куда проще. Курбский умудрился наткнуться на большой разбойничий отряд где-то в области Смоленска. Вот и выходило, что планы войны не перешли в руки западных соседей, а потерялись вместе с телом мятежного аристократа.
Вместе с очень удачной смертью Курбского, война на первых этапах пошла ещё удачнее. Ливонский Орден и без того представлял из себя жалкую тень себя предыдущего. Распри ландмейстеров, мятежные города, лютеранская ересь — всё это подтачивало почву под ногами некогда могучего ордена Меченосцев. В реальной истории эта война и без того изначально шла очень гладко, крепости падали одна за другой: Нарва, Дерпт, Ревель. Однако, на этот раз на завоевание Прибалтики отправилось отнюдь не второстепенное войско, составленное из сил степных наёмников с небольшой примесью русских, а вполне себе боеспособная рать, обеспеченная артиллерией, большим количеством «огневого припаса», заранее заготовленными съестными запасами. Это позволило буквально паровым катком пронестись русскому воинству по землям Прибалтики, не позволяя орденским рыцарям воспользоваться передышкой и распродать земли заинтересованным в регионе странам. Тем самым Российскому Царству было позволено завладеть Ливонией, Эстляндией и Курляндией, откуда выбить их уже не