Сергей, как самый толковый из всех желающих строить мой дом, пока нанятый присматривать за шестью алтанбаевцами, стоящими на лопатах, бездельничать стеснялся и тоже долбал грунт. Зяма и армянин Хулио оказались слишком хилыми для такой работы, и им поручили увозить на тачке землю в овраг.
Вчера, в понедельник, приезжал кадастровый инженер, обозначил границы участка красной краской. Сегодня Каналья занимался мастерской, а я сам пришел на участок проконтролировать рабочий процесс и узнать, не надо ли чего. Оказалось, что нужны не только лопаты. Когда привез две кирки, два лома и запасные перчатки, процесс прошел бодрее.
Земляных работ было много: выкопать фундамент под забор на протяжение всего участка, а это много и долго, учитывая площадь. К тому же отсутствие соседей нет обязывало меня возвести забор по всему периметру.
Сейчас в моде были заборы из кирпича и дикого камня, бута, — не заборы, а трехметровые неприступные крепостные стены с битым стеклом и колючей проволокой поверху, типа враг не пройдет. На самом деле я не видел никаких сложностей, чтобы преодолеть такой. Можно, конечно, огородиться, замуровать в этот забор несколько тысяч долларов, вот только зачем? Я хотел деревянный забор, обработанный от гниения и покрашенный.
Сергей сперва тоже попытался меня отговорить, типа это прошлый век, но, когда я объяснил, что доски будут располагаться между колоннами из кирпича, и не вертикально, а горизонтально, он проникся и предложил доски не покрасить, а обжечь.
Что бы вы знали о прошлом веке!
Через тридцать лет такой забор, как я хочу, будет признаком достатка и хорошего вкуса, в то время как сейчас древесина не стоит ничего. Ее с радостью обменяют на солярку или продадут за три копейки. Тем более, доска супер-пупер качества мне не нужна. Чем больше будет пеньков и зазубрин, тем эстетичнее.
Что касается моей работы, то в воскресенье и субботу мы катались с отчимом, каждый заработал по пятьсот баксов. В понедельник Василий уехал торговать на «Волге», а мы с Канальей арендовали «Зил» у Завирюхина, благодарного мне по самые уши, поехали на мукомольный завод. Поскольку я рассматривал аренду грузовика на постоянку, то, чтобы не подставляться, уже на месте нанял другой грузовик на два часа, загрузил его мукой, которую в безопасном месте мы переложили в машину, принадлежащую ЖБИ. Вечером у меня в кармане было шестьсот шестьдесят баксов.
Не давал мне покоя интересующийся нами тип. Бухгалтерша говорила, что он в субботу лишь немного разминулся с нами. А так, без номера машины, поди найди концы. При желании, конечно, можно, но сложно. Особенно, если нас разрабатывают менты. К тому же работать мы планируем не каждый день — отследить будет сложно.
Сегодня, во вторник, я переключился на другой род деятельности: нужно было посмотреть, каков Сергей в деле и сумеет ли управиться с алтанбаевцами, которые, возможно, способны эволюционировать в полноценную строительную бригаду. Ну а между делом я планировал заскочить к Лялиной, передать ей ориентировку на педофила и номер его машины. Мне его сегодня Заславский написал, уж не знаю, как раздобыл, наверное, прижал к стенке мальчишку, которого упоминал. Что за Никифоров… вспомнить бы. Анны дома с большой вероятностью не будет, и я расскажу все Лике, а она передаст матери.
Я посмотрел на обливающихся потом парней. Можно было, конечно, нанять трактор, а потом ровнять ямы под фундамент вручную. Но, во-первых, то на то и выйдет по деньгам, во-вторых, хотелось приучать беспредельщиков к труду и делать из них людей. Каждому, включая Зяму, который возил землю на тачке в овраг, я обещал заплатить по две тысячи, Сергею — тоже. Невеликие деньги, но хоть что-то. Потом сумма будет расти.
Василий обещал разузнать, как провести электричество и телефон. Пообещал, что проблем не будет, ну. Может, пару столбов придется установить за свой счет, на лапу дать кому надо, чтоб провода выделили. Скважину, однозначно, придется бурить, а не копать, причем в ближайшее время. А еще неплохо бы приобрести контейнер для хранения инструментов и всего прочего.
Вот кажется, свой дом, приятные хлопоты…
Но так может сказать только тот, у кого никогда не было стройки, которую можно начать, а закончить нельзя. Но я надеюсь заехать в свой дом,светлый, просторный, уютный — у меня почти вся жизнь впереди.
Вот, толком ничего не сделал, а уже голова кругом. Казалось бы, мелочь: бетонные плиты, что я привез с завода, захватывают место, где должен идти забор. И что? Нанимать манипулятор, чтобы их перетащить? Или просто обойти это место до лучших времен?
Алтанбаевцы старались, махали кирками, отдыхали, сменяя друг друга. По очереди прикладывались к банке компота, которую я принес. По моей просьбе Наташка приготовила плов в огромном казане, и я принес его на обед.
Андрей ей позвонил один раз, сказал, что он жив, у него все в порядке и просил за него не переживать. Прошло четыре дня — и ни слуху, ни духу. Наташка совсем впала в ипохондрию и пропадала на рынке до темноты, потом ехала в театр, даже на тренировку к нам пару раз пришла — выплеснуть злость. Вчера на рынке был санитарный день, и она весь день маялась, ходила к Андрею, но позвонить в квартиру не решилась, просто издалека видела, что свет в его окне горит. Значит, он дома, просто не зовет ее к себе.
Скорее всего, окуклился, страдает, а потом как миленький прибежит. Если он так сделает, сам дам ему пинка под зад — за издевательство над моей сестрой, и плевать, что подзатыльник отправляет его в нокаут, сестра у меня одна. Натка злилась и страдала, разрывалась между «да пошел он» и «вернись, я все прощу», но с каждым днем была все ближе к первому варианту.
Отвлекшись от мыслей и увидев, что у Заславского капает пот прям каплями, я крикнул:
— Народ! Перерыв! Обед!
Алтанбаевцы бросили инструменты и рванули ко мне. Нет, не ко мне — потянулись к казану, источающему головокружительный аромат. Каждый получил по пластмассовой тарелке, а вот вилок таких не нашлось, пришлось обычные из дома тащить.
— Тяжело, блин, — пожаловался дистрофичный Понч, стянул перчатки и показал вздувшиеся на ладонях мозоли.
— У-у-у, — протянул Зяма, накладывая себе плов, — иди на тачку, кароч, заместо меня. Я это… кувалдой дыц-дыц.
— Хе, это