Двадцать минут — и мы выдвинулись на мукомольный завод. В идеале следовало бы найти новых поставщиков, как это сделал отчим, но было некогда. Позвонить Завирюхину я рассчитывал с мукомольного завода — вряд ли замдиректора мне откажет — надеялся по-быстрому договориться об обмене стройматериалов на солярку и доставке на мой участок блоков, колец для септика, межэтажных перекрытий. Все, что помельче, везти туда бессмысленно — растащат.
Сразу строить я ничего не планирую, прежде надо залить фундамент, и чтобы он месяц стоял. Так считал я-взрослый, который думал, что разбирается в строительстве. Но вроде существовали разные мнения на этот счет.
— Сколько должен стоять фундамент? — нарушил тишину я. — Как считаешь?
— Пару месяцев, — ответил Каналья, не задумываясь. — Он может усадку дать, а у тебя дом большой планируется. Но некоторые деятели считают, что недели достаточно.
— Я тоже считаю, что не меньше месяца… О, приближаемся к посту ГАИ. Готовься.
Каналья игриво прищурился и выдал:
— Спорим, нас не остановят? Я знаю заклинание от них.
С серьезным лицом он скрутил кукиш, устремил в сторону приближающегося поста ГАИ, но не в стекло, конечно, и зашептал:
— Чур меня, чур меня, чур меня!
Молодой и не сильно отожравшийся гаишник заинтересовался нами, но потом вдруг резко отвернулся. Каналья улыбнулся во весь рот.
— Видишь? Работает. Потому что чур — это черт!
Я косился на него и пытался понять, он серьезно или шутит. После отчима с его Даромирой было бы обидно проститься с адекватностью Канальи. Время такое, что шиза и сектанты косят наши ряды только так.
Каналья решил надо мной не издеваться, достал табличку, прислоненную к стеклу, где большими буквами было написано: «Пустой».
— Вот настоящее заклинание и оберег. Обычно гаишники верят и предпочитают не тратить время. А если остановил пустого без таблички, то докопаться до чего-нибудь — дело чести.
— Фу-ух. Я уж подумал, что ты посидел на месте Василия, подышал анальной чакрой по совету Олега — заразился информационным вирусом.
Алексей заразительно рассмеялся.
Оберег «Пустой» работал безотказно, и гаишники, дислоцирующиеся возле поворота в Воронов гай, которые в прошлый раз пытались выпотрошить отчима, нас не тронули.
На мукомольный мы приехали без десяти девять. И здесь табличка сработала волшебным образом, дальнобойщики не предъявляли претензии, что мы лезем без очереди. Ясно же — на погрузку едет счастливый человек.
С замдиром мы предварительно созвонились в субботу, но новую цену муки он мне не озвучивал, сказал, что сам еще не знает, что и по чем будет в понедельник.
Как и в прошлый раз, он вышел к нам навстречу, но остановился поодаль, покашлял в шарф и прохрипел:
— Простите, болею. Не подходите, не дай бог заражу. Грипп сезонный, чтоб его! — Антон Петрович покосился на Каналью и продолжил: — Жена слегла, обе дочери слегли. А мне нельзя, мне — семью кормить.
— По чем белый порошок? — спроси Каналья, у него было игривое настроение, и он сыпал шутками.
— Подорожала, уже сто сорок. — Замдир виновато развел руками и добавил: — Вы курс доллара видели?
— Сто сорок долларов за порошок? — Каналья мне подмигнул. — Хорошая цена, берем! Берем же? — Он посмотрел на меня.
— Десять тонн, — сказал я, ударил по жабьим лапкам, что тянутся к горлу.
Каналья присвистнул, мысленно все пересчитал.
— Двести восемьдесят мешков! А успеем продать?
— Успеем, — сказал я по возможности уверенно.
— А кто расписываться будет? — спросил замдир растерянно.
Мы с Канальей переглянулись, и он предложил:
— Могу я, если вы покажете, как и где.
— Хорошо, — кивнул замдир. — И печать вашу возьмите.
— В бардачке, — сказал я.
Замдир подошел бочком и прошептал, закрывая рот шарфом:
— Тут тип подозрительный приезжал, вами интересовался. Все вынюхивал, расспрашивал. Вы поосторожнее, хорошо?
— Что его интересовало? — насторожился я.
— Кто такие, откуда, как часто приезжаете. Я сказал, залетные какие-то, неделю уже нет их. Сам он не представился, зараза. Я сказал, что новые русские какие-то. Фирма «Валекс», как на печати. На «девятке» серой приезжал. Номер не записал.
— Очень интересно, — проворчал я.
— На бандита вроде не похож, худой такой, длинный, лет сорока на вид.
— Спасибо, — кивнул я. — Постараемся быть осторожными.
Кто это, интересно? И чего ему от нас надо? Уж вряд ли муки.
— Этого только не хватало, — сказал Каналья. — Где-то вы здорово засветились, и наше предприятие может быть опасным.
— Узнаете, что это за человек? — попросил я Антона Петровича.
— Очень постараюсь.
Я был уверен, замдир не обманывает, потому что платящих клиентов у них единицы, мы на вес золота, и он сделает все, чтобы нас не потерять.
К нам вышла бухгалтерша, жестом поманила за собой, и Каналья, взяв печать из бардачка, последовал за женщиной, я топал рядом с ним, потому что деньги-то были у меня, и думал, успеем ли мы за сегодня продать десять тонн, это миллион четыреста! Тысяча баксов!
Помимо муки, я купил десять мешков отрубей — бабушку порадовать. Ну а один мешок я рассчитывал распотрошить и разделить: часть маме, часть — Лидии, бабушке, а что останется — голодающим гопникам. Похоже, трое из них, включая Зяму, и правда голодали. Хотя толку с той муки, когда родители алкаши?
Еще и мужик этот любопытный. Кто он и насколько опасен? Только все получаться стало, только мы расслабились — и здравствуйте, дергайся теперь, думай, что тебя в любой момент бомбанут. Нужно будет тайник сделать в кабине, а при себе держать тысяч триста. Если будет меньше, не поверят, что это все, будут еще деньги искать.
Рассчитавшись, я обратился к бухгалтерше, как только она пересчитала деньги.
— Извините, а можно где-нибудь от вас позвонить, пока идет погрузка? Чтобы беседа была по максимуму приватной?
— Идем к Антону Петровичу, — предложила она и повела меня в кабинет, где замдир сеял вирус.
Впрочем, у меня дома свой гриппозник, если я заражусь, то от Бори.
Замдир уступил мне место за столом, я открыл ежедневник и набрал Завирюхина. Сначала он меня не узнал. А когда понял, кто это,