— Это не его дракон, — сказал я, и мой голос звучал безжалостно. — Ты убил свой собственный народ и смеешь стоять здесь и проповедовать праведность?
— Кто ты? — спросил Священник, глядя на меня, как на жука, попавшего в суп. Он был невысок и не очень атлетичен, но у него был гипнотический взгляд, от которого становилось жутко.
— Я Драконий Всадник, — ответил я, обнажая свой новый меч. — Мне скучно разговаривать с твоими глазами-лягушками. Честно говоря, я едва могу дышать в этом богом забытом месте. Я предлагаю вам сдаться и позволить этим людям уйти.
— Эти люди, — прорычал Священник, не ожидавший оскорбления. — Поклялись своими жизнями перед богиней. Ты должен сделать то же самое.
— Отсоси мешок с членами, — невозмутимо произнёс я, а затем добавил, не отводя взгляда. — Филимон?
Священник в панике вздрогнул, и стрела ассасина попала в его плечо, сломав там кость и швырнув его на землю, как тряпичную куклу.
Хаос разразился в туманном озерном квартале на окраине Горний. Свистели стрелы, звенели мечи, люди ругались в ярости или страхе. Дракон восторженно завизжал, пролетая над нами.
Афалон оттолкнул меня в сторону, и в следующее мгновение стрела отскочила от груди имперца. Я развернулся, встал на ноги и побежал в укрытие, а стрелы злобно засвистели вокруг меня.
Одна из женщин упала, захлебываясь от ужаса и пронзенная насквозь стрелой. Хагал рухнул с лошади с тремя стрелами в теле, а остальные бросились на сопротивляющихся с обнаженными саблями.
Я оглянулся, чтобы найти «Ветерка», но тут ко мне подскочил культист, и я пригнулся под его замахом. Уклонился от ответного удара, а затем парировал удар, нацеленный мне между ног.
— Ты сукин сын, — прошипел я сквозь зубы.
Я отразил ещё одну атаку, провёл мечом по клинку противника, искры посыпались между нами, и я отсёк его гарду. Вместе с ней отлетела часть руки культиста. Лезвие моего нового клинка было острым как никогда. Культист зашипел, выпустил меч из рук и отшатнулся, поскольку невозможно удержать оружие двумя пальцами.
Вокруг раздавались крики боли, перемежающиеся звоном клинков. Афалон отразил выпад культиста своим копьём, убил его острием щита. А затем метнул копьё с такой силой, что оно пробило насквозь культиста, который помогал раненому Священнику.
— Эээ, — пробормотал я, не зная, что сказать.
Дана выкрикнула предупреждение, и я едва успел увернуться от пылающей стрелы. Часть моих волос сгорела над ухом. Старая рана на щеке зажила, но была отчетливо видна.
Я пригнулся, когда женщина-культистка бросилась на меня с коротким мечом. Она атаковала три раза меньше чем за секунду, но я каждый раз отступал, пережидая её. Когда она замедлилась — заклинание израсходовано — я вырвался вперёд и атаковал её, намереваясь испытать клинок.
Она заблокировала первый удар, но я выкинул ногу, чтобы сломать ей лодыжку. Она отдёрнула её назад, и я нанёс жестокий удар в лицо. Её щека провалилась, и она ошеломленно отшатнулась. Я зарычал от невыносимой боли — два моих пальца были сломаны прямо под костяшками. Перчатка скрывала худшую часть травмы.
Я поплёлся прочь, постанывая и корча маниакальную гримасу с улыбкой. Вокруг меня культисты, полуночники и люди яростно сражались, пытаясь одержать верх. В рядах было мало любителей — почти каждый умел обращаться с клинком или луком. Те, кто не отступил, уже были мертвы. Афалон особенно старался прорваться сквозь них, пытаясь добраться до тяжело раненного Священника, но имперца медленно окружали.
«Я должен был привести всех,» — подумал я.
Я оглянулся на Дану и Мэриэль. Разведчица точно стреляла в каждого врага, который выделялся на поле битвы. Филимона не было видно, а Дан помогал Харгриму сдерживать двух культистов. Кузнец использовал свою кувалду, чтобы заставить одного из врагов отступить, а затем смог ранить другого кинжалом.
Я решил не обращать на них внимания и направился на помощь Афалону.
* * *
Один из врагов-культистов, одетый в разрозненные доспехи, почувствовал моё приближение и развернулся, чтобы заблокировать мой удар. Я подбросил меч и нанёс мощный удар сверху вниз. Моё лезвие встретилось с его клинком и безжалостно сломало его. Враг успел отпрыгнуть, но мой меч всё же прорезал часть его брони, врезаясь в кожу и повреждая лёгкие.
— Ах, — выдохнул я, отступая от разорванной груди противника. Моё сердце бешено колотилось, когда он упал истекая кровью из грубой раны.
Не задерживаясь на этом, я оттолкнул женщину, которая подкралась к Афалону, и почувствовал удар ножа под рёбра. Лезвие пронзило мою броню, оставив кровавый след. Я успел увернуться, почувствовав боль, когда оно разрезало мою кожу. Я отшатнулся, чувствуя, как рука и рёбра болят от удара.
Я избежал следующего нападения женщины. Она сменила оружие, перекладывая нож в ножны и доставая лук. В следующее мгновение её стрела уже летела в воздухе, вероятно, с использованием заклинания ускорения. Я почувствовал, как она пронзила мою броню, отбрасывая меня на несколько метров назад.
— Проклятье, — прорычала она, понимая, что я не ранен, а стальной наконечник остановился на моей подвеске из камня света.
Я выплюнул слюну и кровь, ощупывая свою рану рукой.
— Лучше целься? — подразнил я её. Она зашипела, уже протягивая руку к своей сумке для заклинаний. Но Сухарь приземлился на нее. Она хотела отпрыгнуть в сторону, но Сухарь уже много раз играл со мной в эту игру. Женщину отбросило на пять метров, сломав левую руку и ослепив на один глаз. Она ударилась между двумя другими культистами, освободив Афалона от его неприятелей.
Дракон с любопытством оглянулся, наблюдая за всем этим насилием, и затем издал вопль, который я слушал с гордостью.
— РРРРРРРРЕЕЕЕЕ!
— Трас! — зарычал Священник, страдая от ужасной боли и отступая. Мускулистый воин выступил вперёд, облачённый в полную кирасу с двумя клинками и двумя копьями. — Убей дракона. Принеси мне его голову.
Охотник на Зверей кивнул, хотя у него не хватало глаза, уха и части левой щеки. Он вытащил одно из стальных копий. Остальные культисты бросились на Афалона, кроме двоих, которые направились ко мне.
«Черт.»
Я парировал