— Его благородие ранен! — выкрикнул рулевой, перехвативший у меня управление катером.
— Завесу вырубай, — просипел я.
— Что? — склонился он надо мной.
— Завесу выруби.
— Слушаюсь, — опустил он рычаг.
— Как же так-то, ваш бродь⁉ — нарисовался рядом Казарский.
И тут грохнуло снова. Это что же получается, я попал дважды⁉ Знай наших! Уж теперь-то «Асама» точно не вывернется. Торпеды несут вдвое больший заряд, против метательных мин. Я вообще не удивился бы детонации артиллерийского погреба. Но чего нет, того нет.
Сигнальщик вместе с минным машинистом Галанцевым, подхватили меня, и перенесли в кокпит. Ну и правильно, там оно куда удобнее. Увы но помочь они мне могут лишь обработав раны антисептиком и наложив повязки. Я проводил с ними занятия по оказании первой помощи и лично занимался комплектованием аптечки.
С плечом дела обстояли не так уж и страшно, там сквозное в мягкие ткани. Только и того, что обработать антисептиком, не забыв закачать шприцем в раневой канал мазь на основе мёда. С меня сняли броник и одежду, после чего обработали руку соответствующим образом.
Но куда больше меня волновала пуля прилетевшая в спину. Боль-то я купировал, не вопрос. Мало того, более или менее понимал куда и как мне прилетело. Судя по всему, лёгкое не задело и это радует, хотя рана и тяжёлая. Так что, шансы выжить у меня имеются и неплохие. Но вот извлечь пулю никак не получится. Так что, опять медовая мазь, и наложение повязки.
А потом, из котельного отделения вынесли наших кочегаров. Ну что сказать, по крикам, я ожидал куда худшей картины. Но пронесло. Врукову ошпарило правую сторону лица, обе руки, и правую ногу. Досталось бы и торсу, но его спасло то, что в момент атаки он находился в бронежилете.
Оно вроде бы жарковато подкидывать уголёк в такой одежонке. Но ведь наши кочегары находятся не ниже ватерлинии, и вообще корпус катера полностью возвышается над водой. А значит осколки и пули вполне могут прошить его, и добраться до находящихся внутри. Но в этом случае они уже серьёзно потеряют свою пробивную способность, и тогда броня вполне сумеет защитить матросов. А тут ещё и от пара уберегла.
Родионов отделался слезшей кожей с правой руки. Парусиновые штаны вполне уберегли его от воздействия пара, так что ноги только покраснели. Словом, можно сказать, отделался лёгким испугом. Во всяком случае, на фоне того, что могло бы быть. Да чего уж там, обоим повезло.
Причём дважды. Во второй раз, потому что я озаботился медикаментами и на вот такой случай. С паровиками ведь имеем дело, тут обжечься или обвариться можно в любой момент. И даже если не прилетит привет от японцев, то может случиться авария. Знания же мои были как из прошлого, так и из будущего.
Мне по силам отстраниться, чтобы купировать боль, и даже провести диагностику, но это не значит, что я в состоянии контролировать и саму рану. Так что. Сил хватило лишь на то, чтобы оказать первую помощь раненым, после чего батарейки окончательно сели и я провалился в беспамятство…
Сознание вернулось ко мне легко, словно я проснулся после длительного сна. Ну или всё же переспал. Как оно и полагается в таком случае голова словно ватой набита, слух так себе, глаза режет от света, в горло словно наждак запихали, губы такие же пересохшие, но вроде бы не полопались.
Привычно отстранился от тела в режим аватара, или как это ещё можно назвать, и прислушался к собственным ощущениям. А ничего так, нормально себя ощущаю. Ну или всё же мне оказали качественную медицинскую помощь. Я не обнаружил никаких воспалительных процессов, как не было во мне и инородных предметов. Получается, пулю из меня извлекли и довольно удачно. Похоже полосовать меня не стали и обошлись только зажимом. Ну, управились, и слава богу.
— Очнулся, — раздался рядом знакомый женский голос.
Я повернул голову набок, и посмотрел на Нину в одеянии сестры милосердия. И какого она тут делает? Да ещё и в этом наряде. Раненых пока ещё не так много, чтобы расширять штат и мобилизовывать дополнительных медицинских работников. Открыть курсы для подготовки кадров, это да, но брать на службу пока рановато. Им ведь жалование платить нужно, а госпиталя сейчас и с довоенными штатами легко справляются.
— П-пхить, — просипел я.
Моя содержанка с готовностью протянула руку к графину на тумбочке и набулькала полстакана воды. Приподняла мне голову и поднесла к губам стакан. Я с наслаждением сделал первый глоток ощущая как живительная влага прокатилась по пищеводу бодрящим ручейком.
— Ты как здесь оказалась? — спросил я Нину, опустошив стакан.
— Как узнала, что тебя отвезли в госпиталь на «Монголию» так и поспешила сюда. А Сергей Романович позволил мне поухаживать за тобой, только велел облачиться в платье сестры милосердия.
— Миротворцев? — уточнил я, и легонько покашлял, в горле всё ещё ощущалась сухость.
— Он, — подтвердила она, вновь приподнимая мне голову, чтобы поднести губам стакан с очередной порцией воды и продолжила. — А как узнал, что я год в медицинском институте недоучилась ещё и должность предложил. Но тут я сказала, что нужно с тобой посоветоваться.
— Ясно. А с чего ты вообще решила ухаживать-то за мной? — оторвавшись от стакана, и вновь откидываясь на подушку, спросил я.
— Ну как же… — поначалу растерялась она, а потом нашлась и ответила. — Ты же на месяц вперёд уплатил, так что, я всё честь по чести отрабатываю.
— Надеюсь, что всё обстоит именно так и ты ничего не напридумывала.
— Конечно так. А как ещё-то? Тебя ведь потом домой долечиваться отправят, вот я и присмотрю.
— Тогда пока на службу не оформляйся.
— Но как же…
— Всё нормально. У них ещё и рук хватать не будет, так что без работы не останешься, — устало успокоил я девушку. — Кстати, как там мои матросы? Вруков и Родионов. Не в курсе, что с ними?
— Тимофей пока плох. Ему сильно досталось. Жить будет, хотя красоту ему сильно попортило. Постельный режим прописали. Страсть какой стеснительный, каждый раз уговариваю, чтобы на утку сходил. А Дмитрий ходячий, только рука на перевязи. Но доктор говорит, что у него тоже шрам останется. Кожа ведь целиком слезла.
— А ты что