— И просто ушли? — уточнил он, когда я начал говорить о переходе к Артуру.
— Разумеется, — кивнув подтвердил я.
— А как же, описанная британцами, коварная атака русским минным катером крейсера Асама, на якорной стоянке в нейтральном порту Чемульпо?
— Понятия не имею о чём речь, — покачал я головой. — Быть может сами японцы подорвали себя в результате неосторожного обращения со взрывчаткой, или пустили мину в свой же корабль.
— Допустим. Продолжайте.
Далее я рассказал о том, как мы сбились с курса, как вышли на залив Талиенван, и встретились с «Енисеем». О лихой атаке японского крейсера, и о том, что когда мы уходили под всеми парами и парусами, на минном транспорте пылал пожар.
— Опасаясь очередного столкновения с японцами, я был вынужден дать большой крюк, но в результате опять сбился с курса и вышел к Чифу.
— Эк-кий вы неумёха, — хмыкнув, покачал головой Тидеман.
— Увы. Но я только в прошлом году выпустился из корпуса и не имею должной практики.
— Оставим это вашему командованию. То есть, о судьбе «Енисея» вы ничего не знаете?
— Нет.
— У меня к вам просьба. Не могли бы вы написать очерк о бое «Варяга» и «Корейца». И вот эту фразу, о взрыве и потоплении обязательно впишите. Весьма впечатляюще звучит. Это очень важно, в России ничего толком не известно о случившемся и газеты по большой части пересказывают написанное в зарубежных изданиях, или свои предположения и домыслы. Отдельный кабинет и принадлежности я вам обеспечу.
— Пётр Генрихович я хотел бы для начала отдохнуть. Двое суток без сна. Не удивительно что опять сбился с курса будучи всего лишь в паре десятков миль от цели.
— Хорошо. Но завтра до полудня я ожидаю ваши записи. Поймите правильно, ваш рассказ имеет огромную важность. А пока наша община позаботится о том, чтобы ваша команда не испытывала ни в чём нужды.
Угу. Кто бы сомневался в важности правильной пропаганды, только не я. А ещё, это позволит господину Тидеману заявить о себе на страницах передовых российских изданий. А там и иностранных. Неплохая возможность поторговать лицом. Ни в коем случае не осуждаю. Если можно сделать что-то полезное для страны, при этом не забыв и о себе, то отчего бы и нет. Я только одобряю.
— Завтра утром я уже должен буду покинуть Чифу.
— Японские корабли зашли в гавань часом раньше вас. Согласно международного права, они и покинуть должны порт первыми. Но при этом разрыв между отбытием кораблей должен составить не менее двадцати четырёх часов. Сомневаюсь, что они станут торопиться, так как должны успеть загрузить вооружённый транспорт, который так же подпадает под конвенцию. Поэтому, в вашем распоряжении есть двое суток, — заверил меня он.
— В таком случае, до завтрашнего полудня представлю вам готовый очерк. Но уж не обессудьте, я не литератор.
— Поверьте, там найдётся кому подправить ваш рассказ.
— Но о бое с крейсером «Ёсино» я писать не стану. Мне ведь неизвестно, какова судьба «Енисея».
— Полагаю, что об этом уже написали артурские борзописцы, а все остальные переврали вдесятеро. Не удивлюсь, если выяснится, что «Енисей» потопил чуть не целый боевой отряд японцев.
— Согласен, газетчиков всегда заносит, — улыбнулся я.
Вообще-то не сказать, что я совсем не отдыхал. Мне удавалось урывать минут по пятнадцать сна, ну или всё же вздремнуть. Я мог таким образом продержаться ещё пару тройку суток. Тут главное не упорствовать, и если глаза начинаю слипаться, просто смежить их и провалиться в дрёму. Четверть часа и сон перебивается, а ты на какое-то время опять полон сил. Во всяком случае, у меня такая привычка уже выработалась, и завязана она не на тело, а на сознание. Поэтому и сложностей никаких.
Но сейчас я решил, что мне не помешают часов эдак шесть, а лучше восемь, полноценного сна. Тем более, что на ночь у меня имелись кое-какие планы.
Однако, до гостиницы сразу дойти не получилось. Во-первых, я собирался навестить команду, и сообщить боцману об обещанной нам помощи. Ну и глянуть, не расслабились ли они там. Что ни говори, а прошедшие трое суток для них выдались по-настоящему напряжёнными. А во-вторых, увидел вывеску оружейного магазина, мимо которого не смог пройти.
Ну что сказать, это я удачно зашёл. Во-первых, сразу же направился к прилавку с пистолетами, где приметил то, что надеялся найти. А именно, Браунинг девятисотой модели. Не скажу, что это моя мечта, но всяко лучше Нагана, что сейчас прячется у меня под шинелью. Энергия выстрела у бельгийца конечно уступит, но не настолько, чтобы я отказался от этой покупки, зато удобство, скорострельность и комфорт рулят.
— Позвольте рекомендовать, господин офицер, пистолет-карабин Маузера. Он рекомендован русским царём для офицеров вне строя. Великолепный бой, большая прицельная дальность и мощный патрон. Удобство стрельбы обеспечивается кобурой прикладом, — подойдя ко мне, с явно немецким акцентом заговорил продавец, а скорее всё же владелец.
А. Ну да. Рядом с приглянувшимся мне бельгийским образцом лежит немецкая дура. Не, я же не чекист, зачем мне Маузер. По моим задачам тогда уж лучше револьвер оставить.
— Благодарю, но мне нужен вот этот Браунинг, три запасных магазина и две сотни патронов. Ого. А вот это я и вовсе не ожидал увидеть. Сколько у вас имеется таких дробовиков? — ткнул я пальцем на стенд с пристроившимися там ружьями и карабинами.
— О, помповое ружьё Винчестера. Отличный выбор… — завёлся было продавец.
— Я знаю, любезный, и спрашиваю вас не о том, — перебил его я.
Ещё бы мне не знать, коль скоро передо мной на стенде висит «траншейная метла». В смысле Винчестер модели тысяча восемьсот девяносто седьмого года, который почти шестьдесят лет будет на вооружении армии США, и отлично зарекомендует себя в ближнем бою. Есть у меня кое-какие задумки, и это оружие подойдёт для этого лучше всего. Надеюсь дробовик тут не в единственном экземпляре.
— В настоящий момент у меня четыре ружья. Но если вам требуется ещё, то я могу заказать брату, у него оружейный магазин в Циндао.
— А с оптическим прицелом у вас в магазине, или у вашего брата, есть что-нибудь.
— Вы