И вот мы, одетые в наши лучшие наряды, увешанные цветами, восседаем за столом. Начинаются крестины.
Я взглянул на супругу вождя, которая сидела в углу, воздавая должное соусу. Ее благозвучное имя Фауфау Таахитуэ означало: «Некрасивая. Ноги большие, как океан».
Сам вождь сидел рядом с ней, улыбаясь во весь рот. Крестники, то есть я вместе со своей женой, занимали почетное место во главе стола. Широченная соломенная шляпа все время съезжала Лив на лоб, и она, ничего не видя, без конца совала себе в рот жареные «калоши». Тропический шлем сочли неподходящим для столь торжественного случая. Но и совсем без головного убора тоже нельзя. Вот почему на голову Лив нахлобучили огромную шляпу жены вождя, украшенную пустыми раковинами. Стоило Лив сдвинуть головной убор набекрень, как «Ноги большие, как океан» тотчас подбегала к ней и поправляла шляпу. И бедняжка опять тянула с блюда «калошу».
Рядом со мной, облаченный в пиджак и шорты, почесывая икры пальцами босой ноги, сидел священник. Дальше — нарядные вахины и смуглые богатыри. Украшенный цветами и зеленью стол ломился под тяжестью огромных блюд.
Мы ели и пили. Здесь царила полная свобода. Разрешалось есть суп пригоршнями и класть ноги на стол, посыпать свинину сахарным песком и вылавливать цыплят из чая. За еду благодарили тоже по-своему; сразу было видно, что все наелись до отвала!
Все чокнулись с нами свежими кокосовыми орехами. Так произошло крещение.
Под ярко звездным небом Таити плавно качались пальмы. Луна испестрила серебристыми бликами огромные блестящие листья. При ее свете можно было даже различить гроздья бананов. Небо было совершенно чистое. И мы получили имя: господин и госпожа Чистое Небо.
Сытые и веселые гости расходились по своим домикам в красивой долине. Отныне мы были для них «свои». И у нас наконец-то появилось приличное имя: Тераи Матеата Тане[4] и Вахине.
Глава вторая
На коралловых островах Туамоту
Шхуна — переносчик культуры. — На Такапоту. — Главная достопримечательность кораллового островка. — Лов рыбы в «аквариуме»
Парусная шхуна «Тереора», приписанная к Таити, выходила из лагуны порта Папеэте. Серые стены лавчонок и красные черепитчатые крыши так называемых отелей постепенно скрылись за пальмами. Могучий голос великого океана, неустанно штурмующего риф, наконец-то заглушил хриплые автомобильные сирены и пронзительные велосипедные звонки.
Мы снова качаемся в открытом море. Идем вдоль заветного острова Таити, края мечты, жемчужины Южных морей. Вдоль маленького южноморского рая, который манит взор пышным зеленым убором и кажущейся дикостью, а на деле весь источен извращенной культурой.
Прощай, Таити. Теперь наш путь лежит на Фату-Хиву, цель наших стремлений. Папеэте, последний форпост цивилизации, позади, утонул в темно-зеленой гуще тропического леса. А вот и весь Таити отодвинулся к горизонту, погрузился в океан, исчез.
Валы игриво швыряли маленькую шхуну. Мы отыскали себе местечко на палубе среди полинезийцев. Компания была веселая: тучные мамаши и голосистая ребятня, седые деды и пылкие вахины. Звуки укулеле, горнов и труб; корзины с курами, рыбой, бананами; запах копры, брильянтина и океана; мешки, ящики, телята, поросята… И горы фруктов. А в центре всего этого — мы.
Нашими спутниками были уроженцы коралловых островов архипелага Туамоту. Они ездили на Таити «в город» и теперь возвращались домой. А двое направлялись на Маркизский архипелаг.
Единственным кроме нас европейцем был старик капитан Брандер, добродушный седой морской волк, некогда закончивший колледж в Англии. Он получил превосходное образование и знал Европу не хуже, чем Таити. Уже много лет он курсировал между живописными островами Южных морей, попивая виски, водил свою шхуну и нигде не сходил на берег, за исключением Папеэте, где был его дом. Капитан Брандер презирал цивилизацию, и, однако, он помогал распространять ее на островах. Он был в плену очарования этого края, но никогда не сходил на берег, чтобы насладиться его природой. Удивительный человек, великолепно знающий Южные моря и то, какая судьба ждет этот край, он понимал, что полинезийцы уже вкусили «благ культуры» и теперь никто не сможет остановить цепной реакции, даже старый капитан Брандер. Он сразу пришелся нам по душе.
«Тереора» была торговым судном. Брандер занимал должность капитана-судоводителя; деловой стороной заведовал таитянский коммерсант Теодор, человек могучего телосложения, смекалистый и приветливый. Он носил титул суперкарго[5], обожал деньги и обладал незаурядными коммерческими способностями. Шхуна скупала на островах копру, причем островитяне, получив за свой товар деньги, тотчас шли на судно, чтобы истратить их на покупки. В итоге шхуна выручала двойную прибыль.
— Нелепо, но они сами так хотят! — говорил капитан Брандер. — На что им, этим чудакам, трехколесный велосипед, швейная машина, белье, лосось в масле? Ни к чему, ей-богу, ни к чему. Но каждому хочется переплюнуть соседа — дескать, у меня есть стул, а ты сидишь на полу. И сосед тоже спешит купить стул, а в придачу еще что-нибудь, чего нет у его приятеля… Запросы растут, а с ними и расходы. Чтобы добыть денег, без которых они вполне могли бы обойтись, островитяне занимаются неприятной работой — заготовкой копры. На каждом острове множество пальм, с них круглый год сыплются спелые орехи. Пальмы, так сказать, несут золотые яйца для владельца участка. Одни обогащаются, другие остаются бедняками; правда, голодать и нищенствовать никому не приходится. Есть среди островитян миллионеры, если их доходы перевести на французские франки. И все состояние тратится на гофрированное железо и оконное стекло. Везти приходится издалека, доставка очень дорогая. Вот у нас в Европе говорят: «Купаться в шампанском». Здесь роскошь — умываться с мылом. Да они в нем и не нуждаются. У них есть кокосовое масло и морская вода. Сотни лет обходились без мыла, и кожа у них — лучшая в мире. Так нет, подавай им мыло! И это еще самая разумная из покупок. Зайдешь в дом — стоит кафельная печь. Без дымохода, без трубы, хозяин даже сам не знает, как с ней обращаться. Зачем она ему? Здесь тепло круглый год. И стоит эта печь — из самой Европы! — на радость хозяину. Покосилась, заржавела, зато соседи завидуют. Зачем мы торгуем такими вещами?.. А не мы, так другие привезут, лишь бы брали…
День за днем плыла наша скорлупка по вечно беспокойному океану. Совсем недавно мы лихо пересекали его из края