– Доброе утро! – приветствовал его Виктор. – Насколько плохо обстоят наши дела?
– Честно сказать, не знаю. – Ремт сбросил маску простака и взглянул на Виктора «тем самым взглядом», от которого поеживались в свое время и не робкого десятка люди. – Дом окружен войсками, и, что характерно, я разобрал цвета всех трех претендентов.
– Войсками? – спросила Тина, появляясь из‑за спины Виктора.
– Ну, я бы сказал, что их многовато для утренней прогулки по городу. Но есть и хорошие новости – убивать нас пока вроде не собираются…
2
С утра шел мелкий дождь. Ничего серьезного, но настроение не поднимает. Сыро и пасмурно, и хочется напиться, хотя такого он себе никогда не позволял. Вся жизнь Сандера Керста была подчинена одной цели: он должен был, просто обязан – обречен памятью и кровью – вернуться туда, откуда изгнали его превратности судьбы. И вот этот день настал – так близко к удаче он еще никогда не приближался, – но отчего же тогда ему так тоскливо?
– Есть мысли? – Ада задала этот вопрос уже в третий раз. Разными словами, но дела это не меняет.
«Похоже, она нервничает… Впрочем, я тоже!»
Вчера Сандер был в полушаге от успеха, но Евгений, подразнив его графской – с перлами[1] и гранатами – короной, грамоту так и не отдал. Документы остались у герцога, а в душе Керста поселилось сомнение: стоил ли приз таких усилий?
«В конце концов, я доктор права, – сказал он себе, возвращаясь в гостиницу. – И… благородный человек. Но что осталось от моего благородства?»
«И что, черт возьми, означает эта осада?» – спрашивал он себя сейчас.
Солдаты появились где‑то около восьми. Во всяком случае, Керсту казалось, что, будь на небе солнце, его тень наверняка указала бы куда‑нибудь между восьмой и девятой рисками. Он как раз собрался в очередной раз посетить своего двоюродного брата, как вдруг со всех сторон к гостинице хлынули потоки солдат. В этот драматический момент – а по‑другому и не скажешь – они втроем, то есть Сандер, Ада и мастер Сюртук, сидели в гостиной. Они ели дрянную кашу с топленым салом, пили кислое вино, настолько разбавленное водой, что и выпивкой‑то не считалось, и обменивались ленивыми репликами. Говорить было не о чем, вернее, та единственная тема, которая, как думал Керст, волнует всех троих, находилась под запретом. Но не думать о Тине и Викторе Сандер не мог. Остальные, вероятно, тоже.
– Сейчас нас будут убивать! – почти радостно сообщил Ремт Сюртук, но в отличие от Сандера и Ады, вскочивших, роняя табуретки, на ноги и обнаживших мечи, остался сидеть за столом.
«Кажется, Евгений нашел самый простой способ решить наши с ним семейные дела, – подумал Керст, глядя на то, как солдаты окружают дом. – Нет человека, нет проблемы, не так ли?»
– А по‑моему, это как‑то избыточно, не находите? – спросила вдруг Ада и опустила меч. – Вы правы, Ремт, их слишком много даже для ареста, не то что для убийства.
– Обратите внимание на цвета и кокарды, – предложил между тем мастер Сюртук, и Сандер «прозрел».
Как ни странно, гостиницу брали в кольцо солдаты трех разных армий. Он видел здесь цвета княгини Кунгхаар, и красные кокарды Матеуса Бёма, и, разумеется, «Танцующего аиста» Гаррахов.
А потом в гостиную вошли несколько офицеров, представлявших, судя по гербам, всех трех претендентов, и один из них, выйдя вперед, вежливо поклонился сидевшим за столом компаньонам:
– Мы можем переговорить с графом ди Рёйтером и госпожой Ферен?
– Намекаете на «позвать»? – поднял рыжие брови Ремт.
– Вежливо спрашиваю, – улыбнулся капитан.
– Вежество наше все, – усмехнулся в ответ Ремт и встал. – Пойду позову, если позволите.
– Позволю, – кивнул капитан. – С Богом!
Ремт ушел и не возвращался уже чертову прорву времени. Офицеры стояли возле входной двери и что‑то обсуждали вполголоса, а Сандер сидел с Адой и гадал, что все это значит.
– Есть мысли? – Ада в очередной раз понюхала вино, поморщилась и отодвинула стакан.
– Ровно две, – раздраженно ответил Керст. – Первая, где их черти носят, и вторая – что, черт возьми, происходит в городе и мире?!
По‑видимому, реплика Сандера прозвучала слишком громко.
– Не поминайте черта, мэтр Керст. – Голос принадлежал Тине и шел откуда‑то сверху, вероятно, с верхней площадки лестницы. – Он может понять вас неправильно и прийти.
Теперь Керст услышал шаги на лестнице, а вскоре в гостиной появились и сами виновники торжества. Во всяком случае, Керст надеялся, что это так, хотя и не знал, кто и что празднует.
– Господа! – Виктор, на поверку оказавшийся имперским графом, вышел вперед и обратился к повернувшимся ему навстречу офицерам. – Гвидо ди Рёйтер, к вашим услугам.
– Антон де Схаарт, – склонил голову в поклоне давешний капитан. – Я представляю здесь герцога Гарраха…
И перед Керстом начала разворачиваться исполненная пафоса павана[2] представлений и церемониальных жестов, не замедлившая вскоре включить в свой ритм и самого Сандера.
– Позвольте представиться!
– К вашим услугам!
– Польщен!
– Барон фон Турман, – твердый кивок, бесстрастное лицо, – капитан малой гвардии ее светлости княгини Кунгхаар…
– Ремт Сюртук, прохожий! – Улыбка от уха до уха и туман идиотизма в блекло‑зеленых глазах.
– Ада фон дер Койнер цум Диггерскарп…
– Капитан Скальдер, имею честь состоять в авангарде маршала Бёма…
– Тина Ферен…
– Сандер Керст, частный поверенный…
– Капитан речной стражи княжества Чеан Петр Ворварт…
«А этот что здесь делает?» – удивился Сандер, но удивление вышло каким‑то сторонним, едва ли не бесстрастным, поскольку все чувства Керста в этот момент сосредоточились на Тине Ферен. И, похоже, не только его.
Этим утром Тина была хороша необыкновенно,