Но Никос лишь отмахнулся от графа рукой.
-Я последний король той Вистфалии, которую мы все знаем, и с этими ничего не поделать, Герман, — и на лице Никоса промелькнула грустная улыбка.
Снег хрустел под копытами лошадей. Два всадника медленно двигались вдоль кромки застывшей реки.
Луизиан поднял к глазу бинокль, окинув взором открывающийся ему вид. Лиция. Поднимаясь ввысь, среди аквоморовых развалин возвышался зелено-розовый купол главного храма Акилина.
-За всю историю аутсменцы ни разу не были так близки к вистфальской столице. Вот он — главный храм Акилина, словно на моей ладони, –император протянул вперед руку. — Могли ли мы, Джозеф, тогда вовремя Войны близнецов думать, что когда-нибудь наступит этот день?
— Думаю, нет, ваше величество, — почтительно склонив голову, ответил адъютант.
Главный лионджа отхлебнул глоток пузырящегося аквомора и зажмурился от удовольствия. Непередаваемый вкус, ни то, что у этой гадкой воды.
Он нашел взором императора Луизиана, скачущего вдоль кромки Кристальной. Император так и благоухал от предвкушаемого им триумфа.
Граф усмехнулся. Скоро Луизиана постигнет сильнейшее разочарование. И главный ляонджа злорадно потер руки.
«Они не пощадили никого. Банда Алекса ворвалась в дом генерала среди белого дня. Им на встречу выбежала его пятилетняя дочь. И они перерезали ей горло. Просто так, без всякого смысла. И вы знаете что, они даже не пытались замести следы своего злодеяния. Нет, они гордятся им!» — глава городской расправы Тренсфера де Лийн.
«У этих аутсменских прихвостней нет ничего святого, они, как и их хозяева, не способны пощадить никого» — редактор де Филомель.
«Я был на месте множества кровавых преступлений, но от бессмысленного убийства ребенка даже у меня встают дыбом волосы. И я жду не дождусь дня, когда их головы будут украшать пики столичных улиц» -глава городской расправы Тренсфера де Лийн.
Ферон с отвращением взглянул на страницу газеты, на которой красовался портрет Алекса с застывшим на лице хищным оскалом.
-Кхе-кхе, –произнес стоящий на пороге Человек[1].
Ферон тяжело вздохнул.
-Что опять нужно его светлости графу? Я уже в сотый раз ответил, что не желаю быть его лазутчиком.
Человек улыбнулся:
-Господин де Флеманс, может быть вам стоит подумать…
-Вы меня помиловали без всяких условий. Так что забудьте, не собираюсь я ни за кем шпионить.
-Даже если это поможет в поимке Алекса? — человек снова улыбнулся.
На секунду в глазах Ферона промелькнуло сомнение.
— Убирайтесь! –закричал он, и его лицо стало бледнее обычного. — Или я буду вынужден…
-Позвать швейцара, — закончил за него Человек. — Вы, лорд де Флеманс, слишком бедны, чтобы иметь стражу. И это при вашей то родословной. А стража иногда может, эх, как пригодится.
— Вы что решили меня напугать?
— Я? — Человек удивленно поднял бровь. — Если бы его светлость хотел от вас избавиться, никакая стража вам бы не помогла. Но у вас остались ваши бывшие товарищи, которым может не понравиться, что вы слишком много знаете.
Ферон бросил на Человека гневный взгляд.
— Просто мысль, ничего более, — снова улыбнулся Человек.
Ферон проснулся посреди ночи. В комнате кто-то был. Он резко открыл глаза. Какой-то молодой парень крался к его кровати, сжимая в трясущейся руке нож.
— Не подходи! –вскрикнул Ферон, вскакивая на ноги.
Нож, выпав из рук, со звоном стукнулся об пол. Из глаз парнишки брызнули слезы.
-Я не хотел. Я не… Меня заставили. Это все Алекс! — затараторил он.
-Алекс- мерзавец, каких свет не видывал, — сплюнул Ферон.
Парень поднял на Ферона заплаканные глаза.
-Алекс — заслуженный лидер нашего братства, все это признают. И, набравшись смелости, выплюнул Ферону в лицо: –Ты стал собакой Никоса, и думал, тебя не постигнет заслуженная кара?
А затем обессиленно плюхнулся на пол и зарыдал.
-Вы выбрали правильную сторону, лорд де Флеманс, — и на лице Человека промелькнула усмешка.
«Генерал поплатился за свои злодеяния!» — гласил текст наклеенной на угол дома листовки. — «Тысячи солдат погибли из-за его бездарности, пока он отъедался и отсыпался в тепле. Но меч справедливости явился и по его душу…» — Под листовкой красовался рисунок купающегося в реках крови генерала, нарисованный таким знакомым подчерком.
Ферона передернуло от отвращения.
— Вражеские орды топчут нашу землю, а эти подлые псы ослабляют свою армию. Виселица по ним плачет, — проворчал какой-то старик, срывая листовку со своего дома.
На ночных улицах было тихо. Легкий морозец щипал лицо. Ферон постучал в одно из множества окон «Дома издательств». Через несколько минут дверь открылась, и оттуда вышел редактор Алэр.
-А, это ты, Ферон, — недовольно проворчал он.
-Смотрю, у вас дела идут хорошо, раз твоими листовками завешены все столичные улицы.
-А ты что-то имеешь против, — огрызнулся редактор.
-Ладно, вы поддерживаете захватчиков, но восхвалять жестокую расправу над семьей генерала это уже слишком. В чем был виноват его ребенок? Или вы уже скатились и до этого?
Редактор замялся:
-Ты же знаешь, идеи придумываю не я, я их только печатаю для вашего братства.
«И когда-то меня что-то связывало с этими людьми», — с отвращением подумал Ферон.
Из-за угла, словно призраки, выплыли стражники. Редактор было рванулся в сторону, но споткнулся об поставленную Фероном подножку. Из-под его одежды на снег вылетело несколько свеженапечатанных листовок.
-Отличная работа, лорд де Флеманс, — похлопав Ферона по плечу, произнес Человек.
В помещении царил полумрак.
-Захват аутсменцами Лиции наш единственный шанс изменить Вистфалию. Враг свергнет Никоса, а мы поднимем людей на борьбу с врагом — произнес Длинный.
-Да просто нужно убить