- Ты чего?! С ума сошла?.. Дерешься как мальчишка! Мне господин Гольц сказал, что я твой муж и все могу делать!
Сложно передать словами охватившее меня бешенство. Я резко соскочила с высокой постели, постучала в стену вызывая Берту, в очередной раз отодвинула задвижку и, вернувшись к этому раненому бойцу любовного фронта, крепко взяла его за ухо:
- Послушай меня внимательно, сукин кот! Если ты еще раз протянешь руки куда не нужно… Я тебя выпорю так, что ты всю оставшуюся жизнь есть только стоя сможешь!
От дверей раздалось охание – это пришла Берта.
Кровью оказалась закапана подушка, край одеяла, кальсоны и нижняя рубаха моего мужа, а также по центру простыни цвели яркие и свежие пятна. Охающая Берта намочила в прохладной воде тряпку и принялась оттирать барона и командовать:
- Вот сюда, на стул, господин барон… да голову-то повыше держите! Прямо закиньте ее! Во-о-о-т! Сейчас я вам компрессик поменяю, все и пройдет.
Я настолько была вымотана и этой безумной свадьбой и зажигательной брачной ночью, что просто перевернула подушку с кровавыми пятнами запачканной стороной вниз и, плюнув на все остальное, вновь повернулась лицом к стенке.
Думаю, что свечи погасила Берта, когда укладывала моего мужа на кровать. Она же и прибрала все следы моего «преступления». Во всяком случае, когда утром мы проснулись от стука в дверь и грозного гавканья щенка, выяснилось, что засов ночью никто так и не закрыл. Зато из комнаты исчез тазик и окровавленные влажные тряпки.
Сразу после стука в нашу комнату ввалились толпой и обе монашки, и оба свидетеля, распространяя запах перегара, и мой драгоценный дядя, с мерзким любопытством выглядывающий из-за широкой спины господина фон Гейсена.
И юный барон и я машинально натянули на себя одеяло до подбородков, ощущая дикую неловкость. Мы с ним переглянулись и, кажется, это был первый раз, когда поняли друг друга. Во всяком случае, мысли по поводу незваных гостей у нас явно были одинаковые.
Монашка пришлось потрудиться, вытягивая из под нас простынь с кровати. Арт уже не лаял, но недовольно скалился, сидя в углу. Юный барон вцепился в одеяло так, что ни один клочок его тела, а точнее – кальсон и нижней рубахи, не был показан присутствующим в комнате. Не знаю, что ожидали увидеть эти свидетели, но простынь с пятнами крови вызвала у них многозначительное переглядывание и весьма гнусные ухмылки. Вот только мой дядюшка, кажется, был слегка разочарован.
Одеваться нам тоже пришлось в комнате, неловко отворачиваясь друг от друга. Уставшая Берта с осунувшимся лицом выпроводила молодого мужа раньше, чем меня:
- Ступайте, господин барон, там уже и завтрак накрыт, а госпожа скоренько за вами придет.
Я слабо себе представляла, что будет дальше, но после завтрака, равнодушно пожелав нам долгой и счастливой жизни, вся эта толпа свалила из моего дома, не забыв прихватить с собой мающегося с похмелья господина фон Гольца. Старик явно перебрал вчера, и ему было очень плохо. Так плохо, что во время завтрака он не съел ни крошки, только жадно пил разбавленное водой вино. Однако пожалеть его у меня как-то не получалось.
Гостей мы провожали стоя рядом на крыльце, и когда последняя коляска выехала со двора, мой муж грустно посмотрел на меня и, слегка отодвинувшись в сторону, опасливо спросил:
- А дальше-то что?
Глава 15
Первое, что я сделала после того, как выпроводила всех гостей, поговорила с Бертой.
- …и платить, разумеется, буду тебе самой. Жильё своё можешь в аренду сдать. Вот и накопишь себе на то время, как работать не сможешь. Ну, или детям будешь подкидывать – это уж тебе самой решать.
- Так я, госпожа баронесса, вроде как простая сиделка, – несколько растерянно проговорила Берта. – Откуда бы мне знать, чем компаньонка благородной госпожи занимается?
- Какая разница, чем занимаются другие компаньонки? Мы с тобой вполне мирно уживаемся. Если мне куда поехать нужно, для этого ты и есть.
- А господин барон как же?
Я тяжело вздохнула и с недоумением уставилась на сиделку.
- Берта, вот ты сейчас серьёзно? Барон там мой муж или не барон, а ты же сама видишь, он просто ребёнок. Скорее всего, от него толку никакого не будет. Разве он разбирается в ценах на продукты или подскажет, какую ткань мне лучше купить и где, или поможет расставить мебель и дом в порядок привести? За бароном еще ухаживать нужно, как за маленьким. А вот твои советы и опыт для меня очень даже важны.
- Да ведь я-то что… я-то вовсе и не против! И барон точно что… – Берта поджала губы, выбирая выражение. – Точно, что молоденький ещё слишком. Только ведь баронессе компаньонка посолиднее положена, чтобы грамоту знала как следует, могла печальные романы вслух читать и беседу поддерживать. А так-то я, конечно, очень даже согласна.
- Ну вот и договорились.
Разговаривали мы с Бертой в моей спальне. Я планировала узнать сегодня у горничной и поварихи, на каких условиях нанимал их дядюшка. Останутся ли они со мной или предпочтут уйти, сколько нужно платить, если останутся, и прочие важные вещи. Я прекрасно помнила, что денег у меня всего восемьдесят пять золотых, но даже не знала, на сколько месяцев этого хватит.
Кроме того, дом требовалось не только содержать в порядке, но ещё и топить. Это значит, придется покупать дрова. Нужны были шторы, нужен был запас продуктов на зиму, и я пока слабо представляла, какие именно мы сможем запасти и сохранить и как это сделать. Ещё необходимо обустроить отдельную комнату и постель для моего малолетнего мужа.
То, что Берта согласилась остаться – это замечательно! Но это значит, что и ей нужно приготовить достаточно удобное помещение, чтобы жить постоянно. Самым главным для меня было то, что больше никакие опекуны заявиться в мой дом и начать здесь командовать не смогут. И не важно, что впереди огромное море работы: как раз работы я никогда не боялась.
- Берта, позови мне, пожалуйста, Корину. Я хочу с ней поговорить…
Однако выйти Берта не успела: раздался стук, и на пороге, неловко переминаясь, возник мой муж:
- А можно я погулять