— Вы собираетесь стоять так весь вечер, Максим Николаевич? — её голос вернул меня к реальности.
— Прошу прощения, — я предложил ей руку. — Просто я привык видеть вас… в иной обстановке.
— И как вам эта перемена? — в её глазах мелькнули озорные искорки.
— Вы прекрасны, — ответил я просто, без обычного сарказма. — Впрочем, вы всегда прекрасны, даже когда ваши руки по локоть в каком-нибудь экспериментальном составе для артефактов.
Она рассмеялась, и этот звонкий, искренний смех был настолько непривычен, что я на мгновение растерялся.
Тот вечер изменил всё. В ложе Императорского театра, среди бархата и позолоты, под звуки величественной музыки, мы говорили — не о работе, не о защитных артефактах, не о «Обществе Вечного Огня», а о простых вещах: о детских воспоминаниях, о любимых книгах, о мечтах и надеждах.
— Знаете, — сказала она в антракте, когда мы прогуливались по мраморному фойе, — раньше я видела в вас только полезного союзника. Сильного мага, влиятельного Законника, человека, который может защитить мои исследования.
— А теперь? — я поднял бровь в ожидании ответа, который жаждал и одновременно боялся услышать.
— Теперь я вижу Максима, — она внимательно посмотрела мне в глаза. — Человека с блестящим умом, сложным характером и… чем-то таким, что заставляет хотеть узнать его лучше.
Эти слова, произнесённые спокойно и искренне, заставили меня по-новому взглянуть на наши отношения. Были ли мы просто союзниками по необходимости? Или между нами возникло нечто большее, что мы оба не решались признать?
С того вечера наши встречи стали регулярными. Мы ужинали в уединённых ресторанах, гуляли по набережным Невы, посещали художественные выставки. Иногда просто сидели в её лаборатории или моём кабинете, разговаривая до поздней ночи.
Однажды, после особенно долгого разговора, затянувшегося почти до рассвета, Варвара вдруг спросила:
— Чего ты боишься, Максим?
Я уже привык к её прямолинейности, но этот вопрос застал меня врасплох.
— С чего ты взяла, что я чего-то боюсь?
— Все чего-то боятся, — она пожала плечами. — Даже самые сильные маги. Даже Законники.
Я задумался. О своих страхах я редко говорил даже с самим собой.
— Я боюсь не успеть защитить того, кто на меня рассчитывает, — наконец ответил я. — Боюсь, что однажды моих сил и способностей окажется недостаточно.
— То, что важно, или тех, кто важен? — уточнила она.
— И то, и другое, — я встретил её взгляд. — А ты? Чего боишься ты?
Варвара помолчала, словно взвешивая, стоит ли открываться.
— Я боюсь потерять свободу, — наконец произнесла она. — Не физическую — свободу мысли, свободу творчества. Знаешь, когда мои исследования стали привлекать внимание важных людей, я поняла, насколько это опасно — быть ценным для могущественных. Они видят в тебе не человека, а инструмент.
— Я никогда не буду относиться к тебе как к инструменту.
— Знаю, — она улыбнулась. — Именно поэтому мы сейчас здесь.
С того времени всякий раз, когда я думал о защите империи или борьбе с «Обществом», в моих мыслях неизменно присутствовал образ Варвары. Я понимал, что теперь защищаю не абстрактное государство, а конкретного человека, который стал мне неожиданно дорог. И это чувство дало мне новую силу и решимость.
В один из весенних дней, когда Нева только освободилась ото льда, мы сидели на скамейке в парке Летнего сада. Варвара задумчиво смотрела на воду.
— Знаешь, что меня удивляет в нас? — вдруг спросила она. — То, как легко нам быть вместе. Словно мы знакомы целую вечность.
— Может, в прошлой жизни мы уже встречались, — полушутя предположил я.
Она повернулась ко мне.
— А ты веришь в прошлые жизни? — спросила она.
— Так вышло, что да, верю, — я взял её за руку. — Но знаешь, мне больше нравится думать о настоящем и будущем.
— И каким ты видишь это будущее?
Я посмотрел на наши соединённые руки и вновь поднял взгляд на девушку, отчего она слегка смутилась, но взора не отвела.
— Я вижу его с тобой, — просто ответил я. — Остальное… детали.
Она улыбнулась и прижалась ко мне, положив голову на плечо. Мы сидели так долго, наблюдая, как солнце садится за горизонт, окрашивая Неву в золотистые тона. Мир вокруг казался удивительно мирным и безопасным, хотя я, как никто другой, знал, насколько это иллюзорное ощущение.
Но в тот момент я позволил себе поверить в эту иллюзию. Поверить, что самое страшное позади, что я смогу защитить Варвару от любых опасностей, что у нас есть шанс на счастье в этом сложном, полном интриг и магии мире.
Как же я ошибался…
* * *
Приглашение от Авроры Сергеевны Романовой пришло в тот момент, когда я меньше всего этого ожидал. После нескольких месяцев относительного спокойствия и отсутствия новостей об «Обществе Вечного Огня», я почти поверил, что эта глава моей жизни закрыта окончательно.
Конверт с императорским гербом принёс курьер в форме дворцовой стражи — высокий молчаливый мужчина, который, передав послание, тут же откланялся, не дожидаясь ответа.
Я внимательно осмотрел конверт на предмет магических ловушек, но не обнаружил ничего подозрительного. Сломав восковую печать, я развернул плотный лист бумаги с каллиграфически выведенными строками:
«Максим Николаевич, Буду признательна, если Вы найдёте время посетить меня завтра в полдень в моей библиотеке. Есть ряд вопросов, требующих Вашего внимания как Законника Российской Империи. С уважением, Аврора Сергеевна Романова»
Я перечитал послание несколько раз. Формально безупречно — деловое обращение, ясно обозначенная цель, ссылка на официальный статус. Ни намёка на личную неприязнь или угрозу. Но я слишком хорошо знал сестру императора, чтобы принимать её слова за чистую монету.
— Виктор, — обратился я к моему другу, что неизменно был рядом. — Взгляни.
Он внимательно прочитал приглашение и нахмурился.
— Похоже на ловушку, — тихо произнёс он. — После всего, что произошло, Романова вряд ли испытывает к тебе тёплые чувства.
— Согласен, — я откинулся в кресле. — Но отказаться от встречи было бы нерационально. Кто знает, что она затеяла на этот раз.
— Я пойду с тобой, — это прозвучало не как предложение, а как утверждение.
— Конечно, — я кивнул. — На случай, если потребуются свидетели или… помощь. Но не думаю, что она рискнёт открыто навредить мне. Слишком