— Длинноногие, поджарые, с черной короткой шерстью, — продолжил Гриша, словно читая мои мысли. — Они вышли на дорогу и застыли, рассматривая меня. Не рычали даже. А потом как по команде бросились на меня.
— И как тебе удалось сбежать? — спросил я осторожно.
— Никак, — глухо ответил Гришаня. — Конечно же, я пытался. И даже смог выскочить из проклятого леса. Но в небе уже висела полная луна. И псы на самом деле смогли выскочить вслед за мной. Быть может, они всегда умели так делать…
Парень нервно повел плечами.
— Я даже понять не успел, что произошло, как псы сбили меня с ног и принялись рвать на части.
— И как же ты выжил? — сипло уточнил я.
Гришаня покачал головой:
— Не знаю, мастер. Я сознание потерял. Помню лишь сквозь марево боли, что кто-то отдал приказ не добивать добычу. Потом мир вокруг меня закачался, то проявляясь в красных тонах, то погружаясь в беспросветную тьму. Точно знаю, что я не мог идти сам после трепки, заданной мне теми псами. Но пришел в себя уже на пороге особняка, залитый лунным светом, в котором мои раны казались черными.
Гриша замолчал, словно мысленно вернулся в тот далекий день. И я вновь не стал его торопить. Тогда он продолжил глухим голосом:
— Как сейчас помню, дверь открыта, на пороге стоит мама, лицо у нее бледное, рот приоткрыт, в глазах ужас. Она почему-то не кричала. Просто замерла как статуя. Отец оттолкнул ее, схватил меня и внес в дом. Оттащил в комнату и уложил в кровать. Помню, я тогда подумал, что испачкаю простыни красным и их никогда не получится вычистить.
— И что случилось потом?
— Я бился в лихорадке почти месяц, толком не приходя в себя. Родители вызвали из Петрограда лучших лекарей. Отец даже продал дорогую машину, чтобы заплатить за их услуги. Но все целители только руками разводили, не понимая, что со мной и как это лечить. И родителям моим сказали, что я либо сам выкарабкаюсь, либо помру. Тут как Искупитель решит. Мамка рядом с моей кроватью день и ночь сидела, а к концу четвертой недели в нашу дверь постучали. Быть может, никто и не пустил бы на порог гостя, да только именно в тот момент, как дверь распахнулась, я закричал. Снаружи оказалась бабка, которую никто до того в деревне не видел. Она грубо оттолкнула слугу с дороги и подошла ко мне. Затем приказала матери открыть окно, перестелить мою постель и принести ключевой воды, чтобы меня омыть. Моя матушка была так измучена, что даже не подумала возразить. Хотя и понимала, что омывают обычно такой водой мертвецов. Она потом говорил, что старуха вела себя так, словно была хозяйкой в нашем доме. Велела принести ей кресло, в котором обычно сидел отец у камина, а потом насыпала матери в руку крупных белых семечек.
— Что? — насторожился я, вспомнив о похожей старухе, которую встречал пару месяцев назад.
— Матушка призналась, что ничего вкуснее тех семечек отродясь не ела. А старуха тогда успокоила ее и заявила, что скоро сын ее на ноги встанет. И будет неправильно, если он встретит осунувшуюся зареванную мать.
— И что было потом?
— Я очнулся ночью. И увидел перед собой…
— Старуху?
— Сову, — удивил меня ответом Гриша. — Здоровенная птица сидела на спинке моей кровати и смотрела на меня огромными глазами. Потом взмахнула крыльями и неслышно вылетела в окно. Будто и не было ее рядом никогда. Только несколько перьев осталось на постели. Я кое-как добрел до соседней спальни, где и разбудил родителей. Только вот на ноги я встал уже совсем другим человеком.
— Это как? — не понял я.
— Что-то во мне поменялось, Павел Филиппович, — ответил парень. — Раны, например, начали быстро заживать сами по себе. А еще собаки меня стали бояться. Вернее, признавать за мной силу. Ну и некоторые люди тоже. Я мог человека на место поставить, даже не влезая в драку. Просто словами. Да и на дамочек эта сила действовала безотказно.
— Вот оно что, — протянул я. — Странно, очень странно.
— Вы не первый, кто мне это говорит, — усмехнулся парень. — Только вот что именно со мной произошло, никто объяснить так и не смог. Хотя я об этом языком и не трепал. Мне кажется, эти особенности заметил только мастер Рипер. Словно он уже встречался с подобным. Но мне он так и не объяснил. Просто сказал: всему свое время.
— Видимо, время так и не пришло, — заключил я.
— Мастер Рипер передал лидерство Плуту, — пояснил парень. — А затем пропал. Словно в воду провалился. О нем нет никакой информации.
Я поежился, понимая, что Рипер, скорее всего, отправился восвояси. Я не враждовал с главой «Сынов», но и к товариществу с ним не стремился, несмотря на заверения Рипера о дружбе. И сейчас, когда я узнал, что Рипер скорее всего покинул этот мир, на душе стало легче. Гришаню же, судя по его виду, такое положение дел расстраивало.
— Он был хорошим лидером, который помог «Сынам» выжить и процветать, — вздохнул водитель. — Кабы не он, пришел бы всей организации край. Вы не подумайте, Плут тоже правильный лидер. Он хочет отказаться от старого и узаконить всю деятельность…
Парень замялся, и я понял, что после этой фразы должно было последовать «но», которое перечеркнет все заслуги Петрова. И решил перевести тему разговора:
— Легализация — это правильно. Разбойный век подходит к концу.
— Понимаю, — вздохнул Гришаня. — Только… сложно все это.
— Вы привыкнете, — успокоил я его.
— Наверное, — односложно ответил тот.
Машина свернула на знакомые улочки, и я понял, что увлеченный разговором даже не заметил, как мы прибыли к дому. Авто вкатилось в арку и остановилось у крыльца.
— Приехали, мастер, — произнес Гришаня, избегая смотреть на меня.
— Спасибо, — ответил я, открыл дверь и покинул салон.
На сиденье я оставил несколько крупных купюр, которые не решился дать парню в руки.
Глава 11. Ориентировка
Я вошел в дом. Где-то на втором этаже слышались женские голоса. Людмила Федоровна смеялась, о чем-то рассказывая. Это был добрый знак.
В приемной никого не было. Я добрел до кресла и тяжело в него опустился. Уставился в окно, пребывая в размышлениях. История Гришани никак не шла у меня из головы. Выходит, парень и впрямь был не так прост. Секретов в нем таилось не меньше, чем в Фоме. Становилось не по себе от мысли, что Рипер неспроста приказал ему работать на извозе. Вероятно, ушлый главарь банды знал больше,