Их путь к территории клана был долгим и изматывающим. Они пробирались через разрушенные коридоры, освещённые тусклым светом, где каждый шаг отдавался эхом, создавая ощущение, будто кто-то преследует их. Тодзи шел впереди, его глаза были полны решимости, но он также ощущал тяжесть слабости, вызванной ядом. Его движения были резкими, но в них чувствовалась скрытая усталость.
Мамагуро следовала за ним, держась на расстоянии. Она не осмеливалась заговорить, её мысли путались, а сердце всё ещё билось учащённо после их предыдущей встречи. Она чувствовала, что Тодзи не доверяет ей, и в какой-то степени понимала его. Но что-то внутри неё подсказывало, что этот путь — это её шанс изменить свою жизнь.
Когда они выбрались из подземных лабиринтов лаборатории, на них обрушился прохладный ночной воздух. Звёзды светили над головой, и где-то вдалеке слышались звуки ночных насекомых. Тодзи остановился на мгновение, чтобы отдышаться, оглядываясь вокруг. Мамагуро замерла рядом, глядя на него с беспокойством, но не решаясь задать вопрос.
Тодзи знал, что ему нужно идти к клану, чтобы выяснить, что сделал Когоро. Фушигуро рассказывала ему о том, как этот старик создал его клона, использовав Ному, и сделал это тело своим. Однако одно дело было услышать это, а другое — увидеть своими глазами. Он был раздосадован и зол, но не показывал этого, храня холодное спокойствие.
Они двигались вдоль лесистой местности, скрываясь в тени деревьев, чтобы не привлечь лишнего внимания. Тодзи всё ещё чувствовал слабость, но его решимость подстёгивала его идти дальше. Наконец, они достигли края леса, откуда открывался вид на территорию клана. Высокие стены, освещённые прожекторами, и стража у ворот — всё это казалось Тодзи одновременно знакомым и чужим.
Зенин остановился, заметив движение на территории. Он прищурился, всматриваясь в темноту, и его сердце на мгновение остановилось. Он увидел Миюки — своего младшего двоюродного брата, который радостно игрался с Когоро. Этот клон, внешне идентичный ему, казалось, полностью занял его место, даже в глазах тех, кто был дорог Тодзи.
— Чёрт… — выдохнул он сквозь зубы, его кулаки сжались до побелевших костяшек.
Тодзи почувствовал, как горечь накрывает его. Всё, что он хотел — это отомстить, вернуть себе свою жизнь, но теперь, глядя на эту сцену, он понял, насколько глубоко проник Когоро. Этот человек украл не только его тело, но и его жизнь. Он чувствовал, что больше не нужен никому — даже Миюки, который, казалось, принял этого ложного Тодзи.
— Я не нужен ему… — прошептал парень, его голос прозвучал с ноткой отчаяния. Он на мгновение закрыл глаза, пытаясь сдержать гнев и боль. Он стоял, наблюдая за своим братом, чувствуя, как его сердце сжимается. — Уходим…
* * *
Тодзи был на грани. С того момента, как он увидел Когоро, играющего роль, которую украл у него, он начал постепенно терять себя. Его мучили кошмары — сцены из его прошлого, из его жизни в клане, которые возвращались к нему снова и снова, вытесняя всё остальное. Он видел себя ребёнком, видел перед глазами жестокие тренировки, издевательства, бесконечную борьбу за выживание. Каждый раз, когда он закрывал глаза, он снова и снова погружался в этот бесконечный ужас.
Его сознание постоянно затягивали в воспоминания, вырывая его из настоящего. Воспоминания о более раннем детстве, когда мир казался ещё более холодным и враждебным. Тодзи снова видел себя маленьким мальчиком, едва стоящим на ногах. Его тело было покрыто синяками, каждое движение отзывалось болью. Он снова ощущал ту беспомощность, когда никто не приходил ему на помощь.
Он помнил, как мать покончила с собой. Холодные слова, сказанные без тени эмоций отцом, остались в памяти навсегда, как напоминание о том, что даже смерть матери не могла вызвать в этом человеке никаких чувств.
Он вспоминал, как после этого остался совершенно один. Отец полностью игнорировал его, уделяя всё внимание Джиничи — старшему брату, которому было суждено стать гордостью клана. Джиничи тоже не обращал внимания на Тодзи, за исключением тех моментов, когда нужно было показать свою власть. Для всех остальных членов клана он был просто никем, ничем, чьё существование не имело значения.
Тодзи помнил, как он, покрытый синяками и ссадинами после очередной тренировки, сидел во дворе и смотрел на других детей. Они играли вместе, их родители были рядом, радостные и улыбающиеся. Он видел, как матери заботливо поправляли одежду своим детям, как отцы смеялись, подбрасывая своих малышей вверх. В эти моменты он чувствовал себя ещё более одиноким и никчёмным. Ему не было к кому обратиться, некому пожаловаться, некому улыбнуться. Он завидовал этим детям, их простому счастью, тому, что они имели то, чего у него никогда не было — любовь и заботу.
Эти воспоминания, словно ядовитые шипы, проникали в его сознание, стирая границы между прошлым и настоящим. Тодзи начинал сомневаться в том, что его нынешняя жизнь вообще реальна. Может, всё это лишь иллюзия? Может, он никогда и не существовал как личность, а был всего лишь пустым сосудом, наполненным болью и ненавистью?
Он чувствовал, как прошлое поглощает его, как он снова превращается в того маленького мальчика, который стоит в одиночестве перед вишнёвым деревом, не зная, что делать дальше. Это ощущение беспомощности и отчаяния было настолько сильным, что он не мог ему сопротивляться. Он начал терять себя, свою личность, свою волю к жизни, и всё вокруг превращалось в один сплошной кошмар, из которого невозможно проснуться.
Фушигуро наблюдала за ним со стороны, находясь в тени, словно привидение. Она видела, как тот, кто должен был бороться, медленно разрушал сам себя. Её сердце разрывалось, но она не знала, как помочь. Она боялась приблизиться, боялась быть отвергнутой, боялась, что её попытка будет напрасной. Она забивалась в уголке, снова и снова открывая свою старую потрёпанную книгу, пытаясь найти утешение в её строках. Но даже там она не могла найти спасение.
Пока Тодзи предавался праздному образу жизни, стараясь заглушить свои эмоции и воспоминания, она просто не могла ничего сделать. Он часто напивался, погружался в опасные авантюры, чтобы заглушить внутреннюю боль, и каждый раз Фушигуро чувствовала, что он всё дальше уходит в бездну, из которой может уже никогда не выбраться.
В один из таких дней, когда Тодзи, уставший и измученный, сидел на полу заброшенного здания, куда он ушёл, чтобы избежать всех, кто когда-либо его знал, Фушигуро наконец решилась. Она отложила книгу и встала, её руки